Е.А. Агеева
научный сотрудник МГУ им. М.В. Ломоносова,
декан исторического факультета Университета Российской академии образования

К ПРОБЛЕМЕ ГУСЛИЦКОГО МИРОПОНИМАНИЯ. *

Многообразие и уникальность гуслицких традиций широко известны исследователям, но, очевидно, они не достигли бы такого развития, если бы не самобытный склад русского народного миропонимания, свойственный гуслякам, нашедший отражение, как в литературном творчестве, так и в фольклоре. Гусляков знали в России: два брата Кир и Гавриил, торговавшие в селе Поим Пензенской губернии считаются там основателями поповской "московской" веры; ¹ гусляк Александр Леонтьевич Куликов обучал вновь поставленных священников в Кизлярский, Моздокский и Сунженский полки, а в станице Гиагинской много . раз бывали иконописцы и продавцы икон Стефан и сын его Федор Пышкины; ² гусляки приезжали на Дон, например, на старообрядческий хутор Доброй, где вели церковную службу, ³ известные петербургские старообрядцы Громовы внесшие свой заметный вклад в учреждение в будущем белокриницкой иерархии, были тоже выходцами из Гуслиц; ⁴ известно влияние гуслицких мастеров на иконописную школу в Невьянске на Урале, ⁵ а за пределами России, в Бесарабии и Буковине, были известны гуслицкие старообрядцы Балзетовы из села Елизарова. Это лишь малая часть свидетельств об участии гусляков в церковной и культурной жизни России.

Именно подобные особенности гуслицкой культуры обеспечили ей долгую и прочную известность. В конце ХIХ в. значение Гуслиц было так велико, что образование многих старообрядческих центров связывали с его влиянием, например, развитие поморского староверия на Средней Волге в с. Самодуровке.

Вопрос об особенностях гуслицкого духовного и практического склада был поставлен ещё в сер. ХIХ в. статистиком и краеведом И.И. Ордынским, затем этой проблеме уделили внимание известные бытописатели П.И.Мельников и В.А.Гиляровский, сочинения которых в известной мере внесли вклад в формирование негативного образа гусляка, отчасти затмившего, несомненно положительные и даже уникальные характеристики, прежде всего крепкое сочетание духовного и практического, следование традициям и творческое их развитие.

Вопрос о гуслицком стиле деятельности, о вкладе гусляков в развитие культуры и промышленности России представляется нам весьма важным, поскольку тесно связан с сегодняшним возрождением Гуслиц, с развитием её промышленного и творческого потенциала.

Весьма характерной представляется в связи с этим судьба и деятельность уже упоминаемой семьи старообрядцев, общественных деятелей и иконописцев Балзетовых, архив которых стал доступен благодаря вдове Ефима Семёновича Балзетова - Надежде Ивановне (1904 г.р.). В её старинном, не перестроенном доме, на чердаке долгие годы пролежало собрание разных документов её свёкра Семёна Федотовича и мужа Ефима Федотовича, ставшее уникальной находкой для археографов МГУ, поскольку такие крестьянские, посвященные иконописанию, письменные свидетельства крайне редки, и, как правило, уничтожались владельцами и их потомками, поскольку в советские годы даже воспоминания об иконописном промысле были опасны.

Старожилы рассказывали, что такие архивы собирались во многих домах, но их давным-давно сожгли и за ненадобностью и более всего из-за страха преследования. Важность и исключительность сохранения подобных архивов очевидны. Анализ документов архива послужит убедительным источником для понимания гуслицкого миропонимания.

Жили Балзетовы в с. Елизарове в Запонорской волости или Запонорье - части Гуслицы в широком понимании Богородского уезда. В середине XIX в. Елизарово - деревня 1-го стана Богородского уезда Удельного ведомства насчитывала крестьян 201 душу мужского пола и 159 женского. Всего было 46 дворов. До железной дороги 73 версты, до уездного города - 41 верста. Близ Коломенского тракта. ⁶ Казалось небольшая затерянная деревенька, но тем и знамениты Гуслицы, что почти о каждом ее жителе можно было воскликнуть "Ай-да гусляк", а каждый уголок имел богатую историю и непременно чем-то был знаменит. Известно, что местные селения славились своим предпринимательством. Елизаровские жители вносили также свой вклад в эти занятия. Так Елизарово по статистическим сведениям на 1882 г. (судя по документам архива, С.Ф. Балзетов около десяти лет спустя стал старостой этого села) входило в число семи селений Запонорской волости, где развивался иконописный промысел, возникший в 1730-х гг. Первыми иконописцами считались крестьяне деревни Анциферово - Филипп Евгеев (обучался в Новгороде) и Алексей Афанасьев (учился в Москве). Доски для икон покупали в Егорьевске на ярмарке только липовые, ольховые и кипарисовые. Писали иконы в простой избе, очень чисто убранной, как вспоминали нынешние старейшие жители села. ⁷

Некоторые старожилы вспоминали, что последний иконописец умер лет 10 назад (т.е. в начале 70-х гг. - Е.А.). Это дед Михайла из деревни Гора (Запонорье, недалеко от Елизарова). Писал на заказ по дореволюционным ценам "по вершкам". Одна из его последних икон Образ Казанской Богоматери был написан для левого клироса Павлово-Посадского старообрядческого храма [Позднее эта церковь очень сильно пострадала от пожара. - Е.А.].⁸

Одним из таких иконописцев был и С.Ф. Балзетов, возивший свои иконы в Бесарабию, на Украину, в дунайские слободы. Славилось Елизарово и нищенским промыслом вплоть до 30-х гг. XX в. Один из приемов - выдавали себя за погорельцев, для большей выразительности обжигали оглобли подвод и отправлялись в те места, где по слухам был хороший урожай хлеба. До сих пор в Елизарове все поют известный духовный стих: "Два брата, два Лазаря", который обычно исполняли странники.

Торговля, предпринимательство, разъезды по разным местам побудили жителей Елизарово "сложить свой особый масойский язык от слова "мас" - я - разновидность офенского языка... Можно провести ряд слов, которые удалось записать:

В деревне занимались и размоткой бумаги на дому (2 конторы, которые находились поблизости в селе Давыдове). А также с. Елизарово, наряду селениями Давыдовым, Горой и Смолевым, начиная с 60-х гг. XIX в., занимались изготовлением смесей лекарственных трав, так называемым декоктом. Наиболее крупное предприятие такого рода (30 человек работающих) принадлежало в деревне Елизарове Григорию Ширину. ⁹ Травы собирались, корешки сортировались, все это продавалось в Москву, связанным в пачки по 3-5 фунтов. Как отмечает наблюдатель того времени, изготовители "не раскрывают тайн" своих сборов.

Как видим, круг занятий елизаровцев отличался разнообразием, и сохранившийся архив позволяет проникнуть в одно из основных направлений предпринимательской деятельности этого села.

Архив Балзетовых - это 1415 листов, предварительно распределенных в 20 папок [Сборник статистических сведений по Московской губернии. Промыслы Московской губернии. Т. VII. Вып. 1. М., 1881. С. 301-302.]. Листы весьма ветхие, хрупкие, потемневшие. ¹⁰ Хронологические рамки документов, судя по проставленным датам - 1841- 30.01.1917 г. Ряд документов дат не имеют, но, судя по внешним признакам, также укладываются в эти временные рамки. Этому соответствует и рассказ Надежды Ивановны Балзетовой, что ее муж совсем немного позанимался иконописанием - "просто это стало отпадать..."

Так, что же может поведать этот чудом сохранившийся архив о семье Балзетовых, об их занятиях, повседневной жизни?

Судя по Условиям (Д. 4, л. 1) 1-го мая 1876 г. [отец - Е.А.] (имя его в условиях не указывается) отдал своего сына Семена Федотова крестьянину деревни Горы Мартинияну Тарасову "изучить иконному писанию вполне как долишнова так и лицам, чтобы вполне что смогут ценою за выучку тридцать рублей серебром. Деньги надо было вносить в 3 срока по десять руб.: первый взнос "к Воздвиженью сего года", второй - "к Пасхи сего года" и "еще 1877 года к Воздвиженью 10 руб." вносить и подписуюсь Мартиниян Тарасов Каспаров". Подписи как таковой нет, все написано одной рукой.

Можно предположить, что было Семену в ту пору около 15 лет. Десять лет спустя семью постигло какое-то несчастье, подробности которого не ясны из архива, но о нем свидетельствует письмо, написанное в 1886 г. февраля 15-го дня «любезному моему сыночьку Семену Федотову от родителя вашего Федота Карпова» и отправленное из Московского арестанского отделения. На этом же месте содержится еще одно послание Федота Карпова, обращенное "к любезному зятю Кузьме Яковлевичу и равнолюбимой дочьки Екатерине Федотьевне". Наряду с пожеланиями от бога доброго здравия и всего хорошего содержится настоятельная просьба "непременно прислать расписку урядника Тирехина". С просьбой писать приводится тот же адрес.( № 2, лл.14-15)

В дальнейшем среди бумаг архива нет никакого продолжения этой истории 1886 г. В архиве сохранилось также краткое письмецо от 7 ноября (год не указан) обращенное к "любезнейшему зятя Семену Федотовичу", из которого мы не только узнаем имя его супруги - Дарьи Анисимовны, но и всей ее родни - родителей Анисима Карповича, ее брата Ивана Анисимовича и его жены Гожени (? - не разборчиво - Е.А.) Андреевны и их наследницы - дочери Опаши (так! - Е.А.) Ивановны.

В письме вместе с традиционными поклонами и пожеланиями здравия и добра сообщаются разные новости - о том, что Тит Яковлевич был в призыве ноября 7 дня "принят служить царю Антон еще призывался Евдоким Левонтив не принит слава Богу у нас хлеб 1 руб. 80 к. снегу нету очень холодно более писать не предвидим ничево". Заключает послание трогательная приписка "любезного братца" Ивана Анисимовича "любезнейшему моему зятю Семену Федотовичу ниско ниско кланяюсь очень скучно мне безвас сходить стало проводить время некуда посмотрел бы вашу личность заочно целую тебя Семен Федотович не смогу дождаться вашего приезду попем и погуляем безвас наш праздник все гости гостят... авас..."(№ 2,л.9)

Таков семейный круг. Итак, Семен Федотович, получивший фамилию Балзетова, отец его, как помним, подписывался только Федотом Карповым, обучавшийся в течение года в одном из самых известных иконописных центров Гуслиц - Горе, стал иконописцем, женился на Дарье Анисимовне и затем, видимо, жил не только в родном Елизарове, писал иконы и возил в разные места, но более всего в юго-западные земли Российской империи. О его деятельности убедительно свидетельствует Дело № 1 архива - это записная книжка Семена Федотовича Балзетова за 1893-1896 гг., содержащая финансовые расчеты и заказы на изготовление икон по разным адресам: л. 115об. - монастырь Чернобыль на реке Припяти (от Киева 120 верст); "в Каменец Подольской губернии", в местечко Занков с передачей в село Петряши Керсану Душкевичу". Л. 117об. : "Ст. Плетеный Ташлык селение Злынка Иван Михайлович Милёхин".

Вот характерные записи книжки: "1893 год Тирасполь Иов Харламович Буруки надворянской улице - 10 вер[шков] с киотом цена 8 руб. на полях Ульянию Потапия в задаток взято 1 руб." (л.2); "1893 год Плоское Анфиногену Калиновичу образ 10 вер[шков] на 4 клет[ки] вседин Исус благое молчание Казанску всем скорбящим Гурия Самона Авива Илию пророка на полях Евдокию Парасковью ... (нрзб.) Цена 6 р. и 50" (л.3); или "Фадею Яковлевичу Стародубцову образ 12 в[вершков] посредине Исус благое молчание, всем скорбыщим радость феодоровску взыскани погибших умягчение злых Михаилу Архан[гелу] Гурия Симона Авива страстные... Наума Нифонта Марфа Харлампия Власия Флора Лавра Фадя апост[ола]... Льва цар.муч. Александру Евдокию, Илию пророка" (л. 15).

В числе заказчиков и деловых партнеров Балзетова, согласно записям, и старообрядческий епископ Григорий Семенов из румынского Формоса (л. 111) и бакалейщик Мейер Бродский из Тирасполя (л. 108об.).

Различные квитанции, почтовые открытки и записки папки № 2 также отражают многочисленные внешние связи, контакты, поездки С.Ф. Балзетова: квитанция от 2.01.1897 г. об отправке посылки из Бендер в Москву (л. 7), записка, адресованная некоему "милостивому государю Григорию" с просьбой дать адрес "куда будити посылать иконы" (л.12), несколько конвертов с сургучными печатями, направленных старшине Запонорской волости Богородского уезда от Д.Х.Никулина из Харькова (л. 5), Тита Никулина из Оренбурга (л. 11), от Волынцева из Екатеринбурга (л. 10). Видимо, в этом конверте наряду с вложением 12 кредитных билетов - находились паспорта на имена Агафьи и Варсанофия Волынцевых от 20.11.1895 г., о чем свидетельствует опись вложения в пакет, адресованный запонорскому старшине (л. 6). Возможно, Балзетов выступал ходатаем или посредником в вопросах получения паспортов для своих односельчан, занимавшихся отхожими промыслами.

К этому его обязывал, очевидно, пост сельского старосты, который он занимал, судя по всему, начиная со второй половины 80-х годов и до начала XX в. Папка № 16, содержащая разные документы, отражающие его общественную деятельность содержит весьма характерное "заявление", к сожалению, не имеющее точной даты и точного адреса, обращенное к некоему высокому лицу: "Ваше превосходительство! В дер. Елизаровой Запонорской волости Богородского у. Обществом были собраны деньги для ремонта мостов по проселочным дорогам ввиду их ветхости, но оного ремонта они никакого не сделали, а собранные деньги все пропили... а по сему вышесказанному как я очевидец всего происшествия честь имею просить вас Ваше превосходительство сделать Ваше распоряжение Елизаровскому обществу о выполнении такого ремонта на что ожидаю Вашего распоряжения..." (№ 16, л. 2). В данном разделе архива собраны разные материалы, свидетельствующие о круге занятий старосты: это официальные документы "Обязанности сельских старост при призыве запасных нижних чинов от 14.12.1886 г. (л. 5); предписание на елизаровского старосту выбрать учетчиков и произвести учет за 1895 г. (л. 14); предписание от 4 февраля 1897 г. от волостного старшины Черкесова об окладном сборе за 1897 г. (л. 29); значительное место занимают приговоры сельских сходов по разным вопросам: "о разрешении продажи разваленного ветхого дома (л. 10-11), о неточностях в записях недоимок (л. 12), о расходовании денежных сумм по "вопросам касающихся всего общества", например, 1896 г. 14 мая на торжества "святого коронования Его императорского величества Николая Александровича и на наемку пастухов всего 15 руб." (л. 17); о "разных общественных расходах и для езды к окружному надзирателю для ходатайства об сенокошении односеленному нашему крестьянину Федоту Карпову" (отцу Семена Федотовича? - Е.А.) от 20.07.1896 г., о деньгах на покупку леса от 18 сентября 1896 г. (л. 12); специальный приговор о выборе учетчиков - Иване Королеве и Федуле Тимофееве (л. 20); также отдельный приговор о выделении сумм на прогон скота от 25 мая 1897 г. (л. 26).

Сохранились и документы, касающиеся личных дел старосты, например, постановление уездного суда, подводящее итоги тяжбы Балзетова с Матреной Ивановной Захаровой об участке земли. В папке хранятся документы о лесопользовании (л. 9). Папка № 14 содержит оценочную страховую ведомость деревни Елизарова в двух томах: том 1 - 1888-1894 гг., том 2 - 1894-1900 (42 л.)

Папка 15 также отражает деятельность Балзетова на посту старосты и насчитывает 124 места разных документов: 2 листа оброчных реестров, окладные листы 1890-х гг.; списки недоимков за 1887, 1893, 1895 и 1897 гг.; квитанции удельного ведомства за 1897-98 гг.; расчетные листы деревни Елизарово по оброчным платежам за 1891-92 гг.; сведения о состоянии хлебного запаса на 1896 г.

Но как бы много времени и сил не занимали общественные труды, все же главным делом жизни С.Ф. Балзетова было писание и распространение икон, и шире - снабжение единоверцев всем необходимым для поддержания традиций старой веры, о чем, например, убедительно свидетельствует следующее послание: "Киев. Премногому Доброжелателю Семену Федотовичу от Феодора Диакона, заочное пожелав вам всех благ душевных и телесных, и всякого благополучия навсегда и присем кланиюся в чем, Семен Федот[ович]. Уведомляю я вас насчет ваших медных икон вышлю с их вам, потому что работа слиповата, аквитанцию вышлю вам на сайкиное имение кому прикажете. А насчет книг какия я вас просил лично вышли мне, и еще прошу вышли ева<н>г<е>лие четвертное старое с выходом если есть и вложь простых лестовок десятка три и Вы говорили у вас есть отдельны каноны Кресту и Богородицы, николе и еще какие, а псалмы и каноны за упокой у мине есть. Еще вышли малой устав какой я увас взял за 1 руб. 75 коп. За сим повторяю вас просить Семен Федот[ович] какия я у вас просил псалтырь и часовники и каноники и Евангелия [Без даты - Е.А.] (№ 8, л. 58).

В послании к "вселюбезнейшему приятилю Семен Федотовичу" "супругов Изота Ивановича и Устинья Антоновны" также речь идет о получении икон от Балзетова, их распределении между заказчиками, расчетам и новым заказам [Без даты - Е.А.] (№ 8, л. 59).

Очевидно, Белзетов был достаточно известным и надежным мастером, который мог быстро, хорошо и без каких-либо осложнений выполнить даже весьма ответственный заказ: "Павловский Посад 19 января 1903 г. Милостивый государь! Семен Федотович. Пополучении сего прошу написать поскорей икону 6/у (с половиной - Е.А.) вершков следующую. Крест с предстоящими внизу - [? - Е.А.] вде Богородицы Нерыдай мене мати и Умягчение злех сердец на полях мучен[ика] Трифона и пророка Наума делать кипарисового. Напиши получши это в Москву. Остаюсь с почтением Косма Ширин" (№ 19, л. 18).

Трогательное, нежное послание Семена Федотовича к "многоуважаемой дорогой супруге Дарьи Анисимовне" от 30 [июня] 1917 г. позволяет сделать заключение, что дело Балзетова неуклонно ширилось, и видимо, накануне событий 1917 г., он был владельцем мастерской, поскольку он посылает "и мастерам по нискому поклону". Судя по содержанию этого послания, возможно, что наряду с иконами, у Балзетовых изготовляли пояса, и лестовки: "Многоуважаемая Даша, писал я вам чтобы лестовки послали все бисерные и крупные, и поясов. Если не послали: то с полчения сего письма пошлите и незадержите бисерны все крупных самых больших 50 и крупны парчовы, рытой бархат 50 - и черны разноцветны 50 -. Еще пальцами [Дневник Е.А. Агеевой и Л.А. Игошева. Подмосковье - 1987. Л. 2.] с блэсткуй 25- и пальцами без блэстки 25 - и пояса. Плоское Херсонской губ. Тираспольского уез[да] на почтовую контору До востребования... (№ 2, л. 17).

И в соответствии с главным делом семьи Балзетовых основную часть их семейного архива составляют сколки и прориси икон. Источники такого рода, но более древние по времени происхождения, хранятся во многих хранилищах нашей страны, они мало исследовались и последнее время интерес к ним существенно возрос. В Научной библиотеке МГУ таких материалов до начала изучения Подмосковья не было, и полученные памятники отражают этап истории иконописи нового времени, XIX века, который назывался ремесленным, и всерьез искусствоведами и другими исследователями не принимался.

За последние годы и в этих оценках произошли изменения. И наиболее наглядный пример тому, например, труд О.Ю. Тарасова "Икона и благочестие", посвященный иконному делу в императорской России, нацеленный "показать, что художественная структура "массовой" ремесленной иконы смогла отразить глубинные и исторически сложившиеся коллективные ценности, что особенно очевидно при учете судеб русской национальной культуры в целом".¹¹

Вместе с тем, старообрядческая икона, творцом которой был С.Ф.Балзетов, имела и свои особенности, поскольку как писал знаток иконы Павел Мурашов, "старообрядческие любители весьма ценили тонкость письма, качество исполнения, и в этой сфере разбирались они отлично... рядом с религиозным чувством и с почитанием древности существовала своя "эстетика" иконы..." ¹² Собрание образцов из архива Балзетовых велико, а потому нуждается в отдельном описании. В данной публикации можно предложить лишь первоначальный обзор коллекции.

Очевидно, это собрание образцов не только С.Ф. Балзетова, целой мастерской, видимо, существовавшей с 30-40-х годов XIX в. до начала XX в. О чем свидетельствуют записи на прорисях: "1842 года генваря 6 числа" (№ 7, л. 1 - образы русских святых); "1842 года генваря 7 числа" - образ Чудо св.Георгия о змии - сообщено также: "Сей рисунок Федула Филипова Желтякова иконописца Ивана Филипова [и другим почерком] Московской губернии Богородского уезда Запонорской волости"; или "сей рисунок выменил у вани июня 4 дня 1903 г., а проминял ему скорбящу 5 вершком". "19 февраля 1907 г. Семена Федотова Балзетова" - образ "О тебе радуется" (№ 9, л. 77).

Наряду с упоминаемыми выше именами на прорисях икон находим и другие: "Василья Григорьева Грибенщикова" (на образе Богородицы - № 9, л. 108). "Рисунок Ивана Королева", "сей рисунок икнописца Ивана Королева" - это штамп, который ставится на отдельных рисунках. Наряду с надписью (№ 9, л. 199 - образ Николы), есть надпись "Сей рисунок Ивана Королева" и на листе с "Чудом Георгия со змием" (№ 9, л. 195), образцом; этот - сюжет один из наиболее популярных в этом собрании, поэтому наряду с анонимным рисунком (№ 9, л. 213) есть листы со следующими надписями: "Семена Федотова прозвищем Балзетова" (№ 9, л. 218), или "Сей рисунок Ивана Иродионова Князева" (№ 9, л. 216). Последний образец выполнен на листе с началом какого-то не совсем разборчивого послания: "Добрейший Иван Терентьевич посылаю вам 3 рисунка 17 в, 2,5 в, 30 вер[шков? - Е.А.] одна кисточка (далее нрзб. - Е.А.). И.Р.Князев". На листе 103 (№ 9) с росчерком Князева поверх прориси выполнен карандашом весьма выразительный портрет крестьянина с окладистой бородой, носом с горбинкой, прямым взглядом небольших глаз - может быть автопортрет или собирательный образ Гуслицкого иконописца-предпринимателя? [Павел Муратов. Вокруг иконы // Ночные мысли. М., 2000. Л. 262.]

В собрании мы также находим имена Дмитрия Андреева (№ 6, л. 6), Ивана Москалева (№ 8, л. 86), Дмитрия Ерензова (№ 8, л. 66), Григория Сергеева Лукина (№ 9, л. 137), Михаила Бубнова - надпись № 8, л. 19 - прорись образа Богородицы "Всех скорбящих радость" и штампы о принадлежности рисунка Бубнову (№ 8, л. 38).

Иван Князев расписался и на листе 43 № 8.

Упоминаемый выше иконописец Иван Королев оставил свой автограф и на великолепном образце с сюжетом Снятие с креста и положение во гроб: "Сей рисунок Ивана Иванова Королева Снятие с креста и Положение во гроб. Месяц[а] февраля 1844 20 числа. Сей рис[унок] Ивана Королева" (№ 20, л. 204)*. Самому С.Ф. Балзетову принадлежит целый ряд образцов, например, № 8, л. 18, 47, 85, или "Страсти ?? 12 мест" л. 128-139, № 20; или л. 75 № 9 образ Спасителя карандашом с датой 1892 г., образ св. Кирика и Улиты с житием в трех клетках 7413 года октября 28 дня л. 1об. № 20; попадаются и образцы с подписью Ефима Семеновича Балзетова, например, л. 124 № 9, иногда выполненные на школьных прописях, л. 11-12 с пометой "Яфима Балзетова".

Видимо, трудности с бумагой, а возможно, и отсутствие особого пиетета перед материалом для образцов и рисунков, кои называют сами мастера прориси, нон многие из них выполнены на самых разных фрагментах, содержащих, как уже отмечалось, различные хозяйственные, деловые записи, расчеты, письма: так, прорись образа Богородицы выполнена на листе со списком "мелких зборов суволенных душ" (л. 5, № 8) рисунок образа Иоанна Богослова на печатной инструкции от 1-го февраля 1877 года о противопожарной безопасности, прорись с образом Параскевы [?] содержит записи о сюжетах икон, например, "на старой иконе вирху скорбяща троеручица, внизу и т.п., а также стих "Ах попалась птичка стой..." (№ 8, л. 106). Рисунок образа Анастасии (?) на листе с письмом от 24 апреля 1851 года любезной моей сестрице Арине Анисимовне от братца Вашего Тита Анисимовича, а также письма в деревню Ляхово [Гуслицы - Е.А.] Лукерье Никифоровне Щидринов... (№ 8, л. 107), а также № 9, л. 60, 101, 235. На обороте незавершенного рисунка образа Богородицы (№ 19, л. 31) помещены расчеты, наброски и запись "Еременчь ходить на Мерску будит летом", в которой, на наш взгляд, находится подтверждение одного из способов распространения гуслицких ремесел. Нам много рассказывали об офенях-книжниках и иконщиках.

На прориси образа Богоматери Казанской л. 239, № 9 - весьма живой, умелый, видимо, детский рисунок, изображающий гуслицкого крестьянина в зипуне, рукавицах, лаптях с бородой и неким орудием, напоминающим палицу.

Ряд прорисей выполнен на рекламных списках, которые могут служить важным источником для изучения деловых и художественных связей сельских иконописцев - например, реклама мастерской на Девичьем поле П.А.Суханова - "сусальное червоное золото, серебро" (№ 8, л. 18); или Торгового дома и фабрики Иевлева и Л. Виноградова на Пречистенском бульваре и Третьяковском проезде на Никольской улице. Также в архиве хранится прейскурант на 12 марта 1911 г. на эмалевые краски № 16 Промышленного и торгового товарищества Братьев А. и Н. Мамонтовых в Москве, где указывается также "Всегда имеются в большом выборе иконы по чеканному золоту на кипарисе и на липе..." (№ 12, л. 75), а также реклама "Склада икон и киот Д.Ф. Туранова - в Москве, Таганка, Семеновская улица, дом шустова. На рекламном листке другого дела П.А.Суханова - Склада натурального деревянного масла, где находилось "все для художника: лаки, краски, кисти, олифы" мы находим рукописные расчеты и пометы, с упоминанием Мстеры Владимирской губ. и имен мастеров Егора М.Киселева и Николая Ивановича Чирикова, что свидетельствует о связях гуслицкой мастерской с известным иконописным центром того времени (№ 12, л. 1). Интересно и сохранение в архиве фирменного конверта Товарищества М.С.Кузнецова бывшего Гарднер с указанием адреса магазина: Москва, Софийка, Пассаж Джамгарова. С пометой "Верую 10 вершков". Известны очень тесные связи М.С.Кузнецова с Гуслицами, где и располагался один из его крупнейших заводов в Дулево.

И в заключение хотелось бы выделить небольшую группу документов, которые отражают приверженность Балзетовых и их единомышленников к староверию и, очевидно, к неокружнинскому направлению, об этом свидетельствует представленное в архиве Послание к отделяющимся от Белокриницкой митрополии старообрядческого архиепископа Савватия Московского, напечатанное 31 августа 7404 лета (1896 г.) (№ 12, л. 16). Обычно такие летучие листки редко сохранялись, быстро изнашивались, передаваемые из рук в руки. Также С.Ф. Балзетов сохранил и Положение об общинах по христову учению и по закону 17 октября 1906 г., изданное Новиковой (№ 12, л. 6-15) - очень важный и крайне актуальный документ старообрядчества первого десятилетия XX века, вызвавший как большой общественный подъем, так и полемику. И, наконец, весьма характерными для старообрядчества представляются правила о ссылаемых в Закавказскую провинцию (фрагмент, ст. 188 и 189) (№ 12, л. 17-46).

Архив несомненно интересен как для исследователей народной культуры, так и для всех ныне живущих потомков гусляков для которых многие имена документальных памятников покажутся знакомыми.

Примечания:

* Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (грант № 03-06-80143).

1. Невестин Иоанн. Раскол в селе Поим и учреждение единоверия //Пензенские епархиальные ведомости.1868.№ 17.С.257-258.
2. Василисин Трифон. Очерк старообрядчества в станице Калиновской Терской области // Кавказские епархиальные. 1881. № 1-12.С.51.
3. Касимов Т.И.Миссионерские сведения о расколе// Истина.Псков.1886.Т.103.С.12.
4. Старообрядчество. Опыт энциклопедического словаря.М.,1996.С.81.
5. Сведения знатока невьянской иконы, ведущего археографа Уральского Университета В.И. Байдина.
6. Нистрем Карл. Указатель селений и жителей Московской губернии.М.,1852. С.131.
7. Сборник статистических сведений по Московской губернии. Т.YII. Вып.3. М..1882.С.83-87.Близко к этому источнику: Истомина И.Г. Народные промыслы Подмосковья.// Отечество. Краеведческий альманах. М..1996.С.303-305.
8. Дневник археографов МГУ А.В.Морозовой и И.А.Кузнецовой. « Подмосковье- 1882».С.18.
9. Сборник статистических сведений по Московской губернии. Промыслы по Московской губернии. Т.YII. Вып.1. М.,1881. С.301-302.
10. Архив находится в отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки Московского Университета и имеет предварительную систематизацию, выполненную Е.Б.Смилянской. Следующий этап изучения данного архива возможно потребует перегруппировки его материалов. Далее все ссылки на документы архива Балзетовых указываются в тексте статьи.
11. Тарасов О.Ю. Икона и благочестие. Очерки иконного дела в императорской России. М., 1995. С.ХYI.
12. Муратов Павел. Круг иконы.// Ночные мысли. М., 2000. Л.262.