В. Н. Алексеев,
кандидат биологических наук, доцент МГОПИ.

РЕКА НЕРСКАЯ В ИСТОРИЧЕСКИХ ДОКУМЕНТАХ.

Естественным стержнем древней волости Гуслица являлась река Гуслица, левый приток реки Нерской. В те времена, когда реки служили главными путями передвижения людей, Гуслица и Нерская составляли одно целое и практически всякий путь на Гуслицу шел через Нерскую. Именно Нерская упоминалась в различных исторических документах, имеющих отношение к истории Гуслицкого края. Обзору этих документов, а также обсуждению этимологии гидронима Нерская и посвящена настоящая работа.

Река Нерская впадает в Москву-реку в нижнем течении последней и по современным данным имеет длину около 90 км. Протекая по очень ровному рельефу Мещерской низменности при среднем уклоне русла 0,185 м/км, Нерская имеет относительно большую площадь бассейна – 1510 кв. км. (Для сравнения приводим величины длины и площади водосбора соседних рек: Цна – 104 км /1300 кв.км, Пехорка – 42 км/513 кв.км, Северка – 110 км/1480 кв.км, Поля – 90км/1340 кв.км). 1

Наиболее крупными притоками Нерской являются Понорь, Вольная, Сосница, Гуслица, Сеченка, Натынка. В нижнем течении река протекает по безлесной пойме Москвы-реки, достигая ширины русла в 20 м, а глубин до 2-х м. Ныне на берегах Нерской расположено около 20 населенных пунктов.

 

В исторических источниках упоминание о реке Нерской встречается со второй половины XII века. Русские летописи говорят о Нерской в связи со сложившимся в то время противостоянием Ростово-Суздальского и Рязанского княжеств.

Под 6684-м (1176 от Рождества Христова) годом Лаврентьевская и Суздальская летописи сообщают о походе князя Михалки и его брата Всеволода на рязанского князя Глеба и о том, что на реке Мерьской Михалку встретили послы Глеба. Буквально текст летописи гласит:

«В то же лето иде Михалко со братом Всеволодом на Глеба к Рязаню и бывшю ему на Мерьской усретоша и ею посли Глебови рекуще Глеб ся кланяет аз во всем вмноват а ноне ворочю все что есми поимал у шюрину своею у Мстислава и у Ярополка и до золотника и Св. Богородицу взял бяше у Володимерьскою церкве что и до книг и то все вороти. Михалко же и Всеволод уладися с ним и еха опять ко Володимирю». 2

Практически то же самое сообщается под 6684-м годом и в Летописи по Воскресенскому списку: «Того же лета поиде Михалко на Глеба к Резаню, бывшу же ему на Мерьской, усретоша и посли Глебовы ркуще: Глеб ся кланяет, во всем виноват, а что есмь поимал у шурину своею у Мстислава и у Ярополка от Святыя Богородицы из Володимерския церкви то все ворочю и до золотника такоже и книги и ино что ни есть то все воротим. Михалко же смирися с ним и иде Володимерю». 3

Отметим, что в приведенных документах Нерская упоминается в форме «Мерьская».

Предыстория упоминаемых летописями событий такова. Незадолго до описываемых событий ростово-суздальские князья заподозрили рязанских князей в измене и изгнали их с берегов Оки. В числе изгнанных оказался и сын великого рязанского князя Глеб Ростиславич. С тех пор Глеб стал одним из ярых противников своих соседей. Кончина князя Андрея Боголюбского в 1174 г. оказалась хорошим поводом вмешаться во владимирские дела, где начались распри из-за наследования власти.

Пять дней после убийства князя Андрея в осиротевшем ростово-суздальском княжестве царило безначалие, начались даже грабежи и убийства. Собравшийся на соборной площади народ и вся дружина не могли решить, кому из князей отдать предпочтение: младшим братьям убитого князя Михалке и Всеволоду, или его племянникам Ярополку и Мстиславу, детям Ростислава, покойного брата Андрея. В свое время владимирцы целовали крест своему князю Юрию Долгорукому посадить на столе у себя его младших сыновей Михалку и Всеволода. Однако, были предложения посадить на княжение и племянников Андрея Боголюбского. Последние искали помощи у рязанского князя Глеба Ростиславича, которому Ярополк и Мстислав были шуринами.

Чувствуя за собой силу, суздальские и ростовские бояре убедили Глеба стать на их сторону и вместе посадить в ростово-суздальской земле угодных правителей. К князю Глебу было послано письмо со словами: «Твои шурья будут нашими князьями, приставь к нашим послам своих и отправь всех вместе за ними в Русь». Выражение «В Русь» означало «в град Чернигов», где в то время проживали Ярополк и Мстислав.

Однако там же в Чернигове пребывали Михалко и Всеволод Юрьевичи. Ростиславичи отвечали послам: «Помоги Бог дружине, что не забывает отца нашего». Однако ехать решили вместе со своими дядьями Михалкой и Всеволодом: «Либо добро, либо лихо всем нам. Поедем все четверо – Юрьевичей двое да Ростиславичей двое».

Было решено первоначально отправиться в освободившееся суздальское княжество двоим претендентам – Ярополку и Михалке. Однако, ростовцы уже в Москве любезно встретили Ярополка и тут же целовали крест новому князю. Ростовское посольство отсылало Михалку обратно в Чернигов, однако тот ушел в клязьминский Владимир и затворился в нем, даже не имея дружины.

На суздальской земле оказалось два князя. Решать, где же быть княжескому столу – в старом граде Ростове или в молодом Владимире стали при помощи оружия. Суздальцы и ростовцы твердили тогда: «Пожжем Владимир или пошлем туда нашего посадника».

Семь недель владимирцы держали осаду ростовской, муромской, рязанской и других дружин, однако голод заставил их сдаться. «Мирися с ими или промышляй о себе» - заявили владимирцы Михалке. Они отворили городские врата и сдались на милость победителя. А Михалко уехал назад, «в Русь».

Новые князья (Ростиславичи) поклялись народу, что не сотворят зла городу на Клязьме. Старший из них – Мстислав, сел в граде Ростове, а младшему Ярополку отдал Владимир.

Тотчас же у горожан были отобраны ключи от ризницы главного владимирского собора Пресвятой Богородицы, взято из собора золото и серебро, старинные книги и главная храмовая святыня – Богодичная икона. Сам храм был лишен дани, установленной ему еще князем Андреем. День ото дня люди владимирские воочию убеждались, что получили чуждую власть. В народе открыто говорили: «Грабят всю землю, точно не свою, будто долго сидеть у нас не хотят, мало землю – церкви грабят. Так промышляйте, братья!»

В конце концов в Чернигов к князю Михалке были посланы выборные люди со словами: «Ты – старший меж сыны Юрьевы. Иди к нам во Владимир. Аще ли ростовцы с суздальцы замыслят что либо противу ны за тебе, будем управлятися с ими как даст Бог и Святая Богородица».

Михалко с братом Всеволодом отправился в суздальские пределы. Князь был болен, его несли на особых мягких носилках. Ростиславичи же на совете в Суздале решили биться со своими дядьями и не допускать их до Владимира.

Оба войска встретились в пяти верстах от Владимира, за рекой Содышкой близ села Загорья. По выражению летописца, подошедшая из Суздаля дружина Мстислава Ростиславича, бросилась на противника, «со страшным криком, точно хотела пожрать врага».

Заступничеством Богородицы дружины Михалки и Всеволода взяли верх. В плен попали мать и жены князей-противников. Сами же Ростиславичи бежали с суздальской земли: один – в Новгород, другой – в Рязань.

С великими почестями и славой возвратились сыновья Юрия Долгорукого во Владимир. За великий стол сел Михалко Юрьевич. Вскоре Суздаль и Ростов прислали своих послов с примирением. «Не мы, княже, стояли противу тя, а наши бояре. Так не сердися на ны» – били челом Михаилу суздальцы. Князь с дружиной отправился по старшим городам и утвердился с ними крестным целованием, да многими дарами.

Получив власть, Михалко вместе с братом были вскоре вынуждены идти в поход против рязанского князя Глеба. У Глеба находились все награбленные владимирские сокровища, древние книги, меч Святого князя Бориса, да еще и тот священный образ Пресвятой Богородицы, что князь Андрей привез с собой из Вышгорода и что много лет спустя будет назван Владимирской иконой Божией Матери.

Владимирские полки прошли Клязьму и через Волок Зуев вышли на реку Мерьскую, когда встретили рязанских послов, принесших слова князя Глеба: «Во всем виноват и возвращаю всё, что взял…». Здесь же на Мерьской произошло замирение с князем Глебом. Владимирцы вернулись во Владимир, а вскоре туда прибыли и похищенные владимирские святыни - все «до золотника».

Таким образом, можно с большой вероятностью предполагать, что на Нерской произошло не только замирение князей. Очень вероятно но и то, что по ней, по этому древнему водному пути с Клязьмы на Оку, хотя бы однажды, а именно в 1776 г. от Рождества Христова проследовала древнейшая православная святыня – Владимирская икона Богородицы.

Следующее упоминание о Нерской отмечено под 6715-м (1207-м от Рождества Христова) годом. Вышеназванные летописи описывают поход великого князя Всеволода на Рязанское княжество.

В 1207 г. скончался пронский князь Всеволод Глебович, своими добрыми отношениями с Всеволодом Великим бывший как бы связующим звеном между Рязанью и Владимиром. После его кончины рязанские князья решили выйти из повиновения граду Владимиру, но их попытка оказалась неудачной: Всеволод Юрьевич заподозрил очередное неповиновение Рязани.

Великий князь выступил из Владимира в поход, назначив встречу всех своих полков и дружин на реке Оке. По воле Всеволода сын его Константин собрал много ратных людей в Новгороде, Ладоге, Пскове, Новоторжске и со всеми ними двинулся к отцу через Москву-реку.

По призыву Всеволода к нему на Оку приехали и многие рязанские князья: Роман Глебович, Святослав Глебович, Ингварь и Юрий Игоревичи, Глеб и Олег Владимировичи, Мстислав и Ростислав Святославичи и прочие. Всех их великий князь целовал, разместил в княжеском шатре, а затем для обличения в измене прислал к ним князя муромского Давида и боярина своего Михаила Борисовича. Рязанцы в измене не признались и клялись, что ничего плохого у них и в мыслях не было.

Тем не менее, великий князь повелел всех рязанских князей вместе с их боярами вести во Владимир и держать там. Сам же наутро перебродил Оку и пошел с войском на Пронск.

Прослышав о приближении врага, пронский князь Кир-Михаил Всеволодич оставил отцову столицу и спешно бежал в Киев под защиту своего тестя князя Всеволода Чермного. Оставшиеся в граде проняне вместе с князем Изяславом Володимеричем затворились за городскими стенами. Войско Всеволода держало Пронск в осаде без штурма и без большой стрельбы, но через три недели, изнемогая от безводия и голода, проняне сдались. 18 октября 1207-го года вышли они из града и поклонились великому князю. Он же приводил их целовать крест, а Пронск отдал муромскому князю Давиду, а жену Кира-Михаила приказал вести во Владимир.

Через два дня владимирское войско подошло к Рязани, готовясь и здесь встретить непокорство. Но рязанцы и не помышляли о сопротивлении. У села Добрый Сот на берегу Прони послы из Рязани взмолились о пощаде и прислали Всеволоду челобитную. По приказу великого князя непокорные князья с их княгинями были взяты в плен. Тех же, кто успели скрыться, было приказано выдать по-доброму и вместе с их княгинями.

После этого владимирские полки двинулись к Коломне, а оттуда на реку Нерскую в сторону Клязьмы. Сюда, на устье Нерской прибыл к Всеволоду рязанский епископ Арсений и от имени горожан просил владимирского князя о милости в плененным.

Лаврентьевская летопись говорит о этом следующее: «Князь же великыи приде от Коломны на оусть Мерскы. И постиже и епископ их с молбою и с поклоном от всей людии. Князь же великий отоле поиде в Володимерь и вниде в град месяца ноября в кã [21] день в среду на Введение Святыя Богородицы и была радость великая в граде Володимери». 4

Воскресенская летопись добавляет к сказанному некоторые подробности: а именно, что по пути к Коломне Всеволод 3 дня ожидал, пока Оке встанет, прежде, чем по льду перешел на Коломенский берег. Однако на утро «бысть дождь силен и буря реку излома. Арсений же епископ Рязанский наутреи прииде ко Оце и перевезошася в лодьях под Коломною, прииде бо с мольбою от людей и от княгинь к великому князю. Стоя же ту князь великий два дни и отпусти Новгородцы, и Пъсковичи, и Новоторжьцы, и Ладожаны с честию восвояси и даст им уставы старых князей, егоже хотяху Новгородцы и рече им: добрых любите, а лихих казните.…». 5

Приведенные тексты интересны тем, что здесь впервые упоминает не просто Нерская, а ее устье – «усть-Мерьскы», то есть то место, где брали мыт за проезд с Москвы реки на Клязьмы. Судя по тексту летописи, здесь произошло прощание Всеволода с частью своего войска. От устья Нерской, новгородцы, псковичи, новоторжцы и ладожцы пошли к себе вверх по Москве-реке, а Всеволод повернул на Нерскую к Клязьме.

Поскольку 18 октября владимирцы были еще под Пронском, примерно 21-го октября были в Рязани, чинили там суд и расправу, а потом добирались через Оку до Коломны, прощались с «новгородцами», встречали епископа Арсения, то можно полагать, что с устья Нерской они вышли никак не ранее начала ноября. Стало быть, в то время (начало зазимья), путь от устья Нерской до Владимира занял около трех недель.

 

Наконец, третье из известных нам летописных упоминаний Нерской относится к 6717-му (1209-му от Рождества Христова) году и связано с описанием набега на владимирские земли оставшихся на свободе двух рязанских князей – Изяслава Владимировича Рязанского и Кира-Михаила Всеволодовича Пронского. Напротив располагавшегося на Клязьме Волочка (предшественника села Зуева и города Орехово-Зуево) на реке Дроздне дружина Изяслава была разбита владимирским князем Георгием Всеволодовичем.

“В лето 6717. Приходиша к Москви Рязаньская два князя, Изяслав Володимерич и Кюр Михаил Всеволодич, слыша бо, яко сынове Всеволоже отошли суть на Тферь противу Новгородцем, а сего не ведяху, яко урядившеся с новгородци приидоша с Тфери в Володимерь к отцю своему; нача же воевати села около Москвы. Слышав же князь великий Всеволод посла противу им вборзе сына своего Георгия. Пришедшу же ему на Голубино вечер и посла сторожи пытати рати, и бысть ему весть, оже Изяслав стоит на Мерьске, а Кюр Михаил на Литове, а люди своя распустиша воевати.

Георгий же поиде черес ночь противу Изяславу на Мерьску, той бе ему напреди, и быв на Волочце и оттоле ряди сторожевый полк за реку Клязьму, а сам поиде за ними же. И в ранню зорю сретошася стороже их, и погнаша Юрьевы сторожи Изяславлих, и гнаша их лесом секуще я. Гергий же поиде за ними вборзе с полком своим и приде к реце Дрозьдне и ту удари на Изяслава, он же побеже, а дружину его избиша, а другия изъимаша, а сам утече чрес реку, и многа дружина истопоша около его. Слышав же то Кюр Михаил, оже Изяслав побежен, и беже и сам с полком своим, бяше бо тогда великий четверток и собор архангела Гавриила. Князь же Георгие взвратися с победою ко отцю своему в Володимир с великою честью.” 6

 

Кроме летописных источников, упоминание о Нерской часто встречается в Духовных грамотах великих московских князей XIV – XV вв. В них фигурирует Коломенская волость «Усть-Мерска», центр которой, по-видимому, располагался на месте древней мытни Усть- Меря. Усть-Мерьска волость упоминается в духовных грамотах Ивана Даниловича Калиты (1339 г., завещалась сыну Семену), Ивана Ивановича (1358 г, завещалась княгине Марье), Дмитрия Ивановича Донского (1389 г., завещалась сыну Василию), Василия Дмитриевича (1406 г., 1417, завещалась сыну Ивану, а затем княгине), Василия Васильевича (1461 г., завещалась княгине) – всего 10 указаний. 7

Река Нерская упоминается летопицами в двух формах – Мерьска и Мерска. Вместе с Усть-Мерьской, как правило, упоминаются и другие коломенские волости – Городенка (Городна), Мезынь, Песочна, Похряна, Брошева (Брашева), Гвоздна.

Произведенное от названия реки название волости еще раз подтверждает правило, согласно которому название главной реки местности переходило на название и всей волости. К востоку от Москвы такое правило проявлялось в названиях волостей Вохна (от реки Вохна), Гуслица (от реки Гуслица), Куней (от реки Кунья, переименованной впоследствии в Выдровку и Вырку).

В Коломенской писцовой книге 1577 г. встречаются другие формы названия реки «Мерская»: Мерка и Мерска. Насколько нам известно, название Мерская сохранялось в документах до конца XVIII века, когда наряду с ним стало употребляться и слово «Нерская» (См., например, Материалы генерального межевания 1784 г.)

 

Происхождение (этимология) названия «Нерская» до сих остается спорной. С одной стороны, слово «Мерьска» может быть произведено от этнонима «меря» по названию фино-угорского племени, жившему на берегах реки. С этой точки зрения «Мерьска» означает «мерьская река» или «река народа Меря».

С другой стороны, название «Нерская» может быть выведено от балтийской гидронимической основы «ner» (варианты «nar», «няр», «нюр») – древнего озерно-речного термина встречающегося в центральной России и даже в Азии. При этом балтийское «нар» сближают с литовским «nara» - поток. 8 В качестве гидронимов с «нар» или «нер» можно привести реку Нара, реки Нерль (волжская и клязьминская), озеро Нерское в бассейне реки Яхромы, реку Нерехта, озеро Неро в Ростове Великом, реку Нера в Оймяконском округе республики Саха-Якутия (правый приток Индигирки). Самыми близкими к Нерской являются речки Петушинского района Владимирской области – Мергель (Мерегель) и Нергель.

Наконец, часть исследователей в названии Нерская видят поволжско-финские корни, но связывают их не с народом «меря», а с финно-угорским корнем «нар» («нор»), что означает «лесной». Доказательством этой версии служат мордовские гидронимы Норляй, Норпатма, Ранмур, Нарош, Нарошмар, Нармуш. 9

На наш взгляд, название «Мерская» все-таки происходит от этнонима «меря». Лучшими доказательствами этому служат соседние топонимы: село Большая Меря (ныне с. Казанское) в Павлово-Посадском районе и еще одно село Меря прежде лежавшее близ устья реки. Возможно даже, что река Мерская служила одной из границ ареала народа меря. Впоследствии редкое название «река Мерская» под влиянием окружающих топонимов с корнем «нер» могло постепенно превратиться в «реку Нерскую».

Источники и литература:

  1. Все Подмосковье. Географический словарь Московской области. М. 1967.
  2. Полное собрание русских летописей. Т. 1.М. 1962. С. 379.
  3. Там же. Т. VII. С. 92.
  4. Полное собрание русских летописей. Т. 1.М. 1962. С. 433.
  5. Там же. Т.VII. С. 115.
  6. Там же. Т. VII. С. 116.
  7. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. М-Л. 1950.
  8. Поспелов Е. М. Географические названия мира: Топонимический словарь. М. 1998. 372 с.
  9. Смолицкая Г. П. Топонимический словарь Центральной России. М. 2002. 416 с.