ГУСЛИЦА

Гу’слица [Гуслицы], исторический регион на юго-востоке Московской области (юг Орехово-Зуевского района, север Егорьевского района), центр старообрядчества.

Территория

Впервые Гуслица как великокняжеская волость упоминается в 1331 г. в духовной грамоте великого князя Иоанна I Данииловича Калиты, завещавшего волость великой княгине «с меньшими детьми». В 1389 г. волость вместе с г. Дмитровом была передана свят. князем Димитрием Иоанновичем Донским своему сыну, после смерти последнего возвращена в великокняжеское владение. Иоанн III Васильевич в 1504 г. завещал Гуслицу сыну Андрею, передавшему ее по наследству князю Владимиру Андреевичу Старицкому. Иоанн IV Васильевич вернул Гуслицу в великокняжеское владение, поменяв ее с прилегающими землями на Звенигород с селами. В это время в Гуслице было более 40 деревень со 122 крестьянскими дворами, располагавшихся на обширной территории, границы которой проходили: на северо-западе по р. Мерской (совр. Нерская), на юге по рекам Десна и Гуслица, на востоке по Владимирскому тракту. В ХVII в. в Гуслице насчитывалось 48 деревень с 280 дворами.

В 1710 г. Гуслица была передана кн. А. Д. Меншикову, после опалы которого волость до 1743 г. принадлежала генералу-поручику С. В. Лопухину. После ссылки Лопухиных в Сибирь волость вновь стала дворцовой, в ней в этот период числилось 46 деревень и село с 871 крестьянским двором. В 60-х гг. ХVIII в. Лопухиным вернули часть Гуслицы, южные районы волости перешли к Н. Н. Демидову, часть деревень находилась во владении разных лиц, Шувоя (в советское время пос. Красный Ткач) осталась в дворцовом ведении. По ревизии 1719 г., в Гуслицкую волость вместе с с. Гуслица (Гуслицы, с 40-х гг. XIX в. Ильинский Погост) входило 44 селения с 25 тыс. жителей. Ю. Готье, наряду с волостью выделял Гуслицкий стан (Готье Ю. Замосковный край в ХVII в. М., 1937. С. 390).

В 1782 г. Гуслица перестала существовать как административная единица, основная ее территория была включена в новообразованный Богородский уезд и составила его южный 1-й стан, часть земель Гуслицы вошла в Бронницкий уезд. В середине XIX в. селения бывшей Гуслицы оказались разделенными между Дороховской, Беззубовской, Запонорской и Ильинской волостями и сопредельными Заходом, или Заохотом (состоял из 6 деревень), и Запонорьем. В 1922 г. Беззубовскую волость присоединили к Ильинской и приписали к Егорьевскому уезду. В 1929 г. Ильинскую волость, кроме деревень Чёлохово, Панкратовская, Гридино, Горшково, Нареево и Шувоя, приписали к новообразованному Куровскому району, позднее передали в Орехово-Зуевский р-н. Такое распределение бывшей гуслицкой территории сохраняется в настоящее время.

По наблюдениям исследователей XIX–XX вв., сведения о границах Гуслицы разноречивы. Главными факторами сохранения Гуслицы как особой исторической области были самосознание жителей, их приверженность старообрядчеству и промышленный характер деятельности.

Хозяйство

Основным занятием жителей Гуслицы с ХVII в. было выращивание хмеля (сорт «гусляк»), использовавшегося в России и вывозившегося за рубеж (в 1836 было вывезено 336 т. на 352 тыс. р.; см.: Торгово-промышленная Россия. СПб., 1899. С. 97). Об исключительной роли хмеля в экономике Гуслицы свидетельствует факт приостановки правительственного распоряжения от 22 ноября 1839 г. о закрытии старообрядческой моленной в Нарееве, «дабы не раздражать оным до уборки хмелевых садов, так как чрез это имеют безбедное содержание при возвышающихся ценах» (ЦГИАМ. Ф. 17. Оп. 6. Д. 7. Л. 1–2). К концу XIX в. экономическое значение гуслицкого хмеля снизилось из-за конкуренции с немецкими производителями, но Ильинский Погост оставался важным центром его продажи.

Неплодородие местных земель обусловило развитие в Гуслице торговли, особенно хлебом, и промыслов. После 1812 г. в восточном Подмосковье появились в значительном числе текстильные предприятия, владельцами которых были преимущественно старообрядцы. В Гуслице повсеместно обрабатывали пряжу для текстильных фабрик, изготавливали хлопчатобумажные ткани — тик, нанку, сарпинку с крашением и набойкой, в меньших размерах вырабатывали полушерстяную и шелковую пряжу, деревянные изделия, обрабатывали медь, выпускали наборы для сбруи, работали на торфянниках, фарфоро-фаянсовом производстве Товарищества М. С. Кузнецова. В Хотеичах делали гребни и пуговицы из рога. Из Гуслицы вышли многие купеческие династии: Рахмановы, Громовы и другие.

Известны были гусляки и промыслами криминального свойства: разбоем, изготовлением фальшивых денег и документов, конокрадством и нищенством, для чего был разработан особый, «масойский» (от слова «мас» — я) язык, в 80-х гг. XX в. зафиксированный исследователями МГУ.

Гусляки жили зажиточнее окрестных крестьян, почти все были грамотны. Благосостояние Гуслицы снизилось в кон. ХIХ — нач. ХХ в. в связи с упадком ряда промыслов. Более зажиточными остались поселения, где размещались текстильные фабрики,— Абрамовка, Шувоя, Куровская.

Старообрядчество

Свт. Никола Чудотворец. Икона написана в дер. Давыдово (совр. Орехово-Зуевский р-н). 20-40-е гг. XX века (частное собрание)

С конца XVIII в. Гуслица получила известность как влиятельный центр старообрядчества. Основанное на восточной окраине Москвы Рогожское кладбище (1771) было названо по с. Рогожи (с 1781 Богородск, с 1930 Ногинск). (Местные легенды связывают распространение старообрядчества в Гуслице с расселением там стрельцов после разгрома стрелецких восстаний в 80-х гг. XVII в.; существует также православное поверье о том, что сеявший «семена раскола» Никита Добрынин (Пустосвят) в Гуслице «опрокинул все лукошко».) В 1826 г. в Богородском уезде официально числилась 51 старообрядческая моленная (по «московской вере», или «по Рогожскому кладбищу»). Моленные существовали почти во всех гуслицких деревнях и селах, в некоторых (в деревнях Беливо и Заволинья (Заволенье)) действовали по 2 моленных (ЦГИАМ. Ф. 16. Оп. 109. Д. 4. Л. 155). При многих моленных были устроены колокола, выполнявшие также роль сторожевых. К сер. ХIХ в. число старообрядцев в Гуслице, принявших новоучрежденную Белокриницкую иерархию, доходило до 35 тыс. чел.

Гуслица. являлась одним из центров подготовки старообрядческих священников для всей России. Обучение церковнославянскому языку и знаменному пению осуществлялось в Гуслице в первую очередь при монастырях. По преданию, в 1671 г. близ Белива был устроен старообрядческий монастырь, в котором вскоре собралось более 240 насельников, монастырь был назван по имени его последнего настоятеля Леонтия. Близ этой обители, в лесу, среди торфяных болот располагались муж. монастыри «Камень» с братией ок. 70 чел. и «Осипова Грива» (назван по имени основателя — инока Иосифа). Жен. монастырь «Прексенна Грива» (назван по имени 1-й настоятельницы — инокини Евпраксии) с 15 кельями был устроен поблизости, на острове среди болот. Близ дереревни Анциферово действовал женский скит во имя св. Параскевы Пятницы. Большинство гуслицких старообрядческих монастырей было закрыто в 30–50-х гг. Xix в. Впоследствии обучение было налажено при многих моленных. Гуслицкие старообрядцы отличались начитанностью и приверженностью традиции. Краткое время в деревне Абрамовке действовала старообрядческая типография Е. П. Пискунова, закрытая властями (Вознесенский А. В., Мангилёв П. И., Починская И. В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701–1918): Мат-лы к словарю. Екатеринбург, 1996. С. 59). В нач. XX в. система старообрядческого обучения в Гуслице ухудшилась, что было отмечено комиссией, направленной с Рогожского кладбища в ноябре 1901 г., а также в 1904 г. представителем православного миссионерского братства Честного Креста, изучавшим преподавание церковного пения в Гуслице.

Гусляки были деятельными пропагандистами «старой веры», сочетая проповедь с торговлей. Основателями старообрядческой «московской веры» в с. Поим Пензенской губернии считались торговцы из Гуслицы Кир и Гавриил (Невестин И., свящ. Раскол в с. Поим и учреждение единоверия // Пензенские ЕВ. 1868. № 8. С. 257–258). Гусляки налаживали старообрядческое богослужение в Кизлярском, Моздокском и Сунженском казачьих полках (Василихин Т. Очерк старообрядчества в ст-це Калиновской Терской области // Кавк. ЕВ. 1881. № 2. С. 44). На Дону и Кубани была известна гуслицкая династия Пышкиных — знатоков церковного пения и торговцев образами. Купцы-гусляки Громовы были деятельными учредителями Белокриницкой иерархии и основателями Громовского кладбища в С.-Петербурге.

В 1862 г., после выпуска старообрядческими архиереями «Окружного послания», старообрядцы разделились на окружников и неокружников. Идеологом последних был гусляк Д. Антипов, собравший значительное число последователей. Неокружники заручились поддержкой Белокриницкого митрополита Кирилла (Тимофеева), рукоположившего 24 июля 1864 г. в Московского епископа Антония (Климова). В январе 1867 г. в деревне Давыдово в Гуслице состоялся собор под председательством Антония, в котором участвовали 10 гуслицких священников, Антипов и его единомышленник Е. Ф. Крючков. На соборе было решено предать проклятию «Окружное послание», а приемлющих его принимать в общение через отречение от ересей (3-м чином). В Давыдове жил неокружнический епископ Даниил († 1912), присвоивший себе титул наместника Московского престола. Из гуслицкой деревни Мисцево был родом видный деятель неокружничества старообрядческий епископ Одесский, Балтский и всей Бессарабии Кирилл († 1924). Одним из последних неокружнических иерархов был живший в Гуслице Московский епископ Филарет († после 1926).

Несмотря на московский примирительный собор 1906 г., отказавшийся от «Окружного послания», в Гуслице и близлежащих районах сохранялось небольшое число неокружнических общин, отличавшихся многочисленностью, приверженностью традиции, неокружники в Гуслице сохраняли домашнюю богослужебную практику вплоть до 80-х гг. XX в. Большинство неокружнических общин отказывалось от регистрации, в 1906–1907 гг. в Гуслице были зарегистрированы только 2 неокружнические общины: в Смолеве и Молокове (ЦГИАМ. Ф. 54. Оп. 104. Д. 9. Л. 21 об.— 22, 57 об.). Материалы дискуссий, которые проводили окружники с неокружниками, легли в основу соч. М. И. Бриллиантова «Шувойская беседа и материалы для истории раздора, именуемого неокружническим», содержащего апологию «Окружного послания» (Коровин П. П. Сказание о состоявшем примирении двух старообрядческих церквей в Павловском Посаде 7422 года. М., 1914), был также разработан «Чин принятия от противоокружнической ереси» (НБ МГУ ОРКиР. № 2297).

Господь Вседержитель. Икона написана в с. Запонорье (совр. Орехово-Зуевский р-н). Конец XIX века (частное собрание)

В Гуслице селились лужковцы (лужкане), не принявшие Белокриницкую иерархию, признававшие только тайно действующих священников, отрицавшие метрические записи; со временем они перешли к беспоповской практике. В 1858 г. старообрядческий епископ Пафнутий (Овчинников) составил «Ответы» на вопросы лужковцев с описанием их истории и расселения в Гуслице (РГБ ОР. Ф. 247. № 389. Л. 177–187 об.). Лужковцы малочисленными группами проживали в Гуслице в ХХ в.

В 1873 г. в Гуслице, по данным полиции, числилось 68 старообрядческих моленных, Московская консистория сообщала о 50 моленных. Впоследстии их число росло: в нач. 80-х гг. XIX в. в Богородском уезде действовало 89 моленных. После выхода 3 мая 1883 г. закона, частично расширявшего права старообрядцев, до кон. XIX в. было создано еще 32 моленных, так что в 1898 г. в Богородском уезде действовала 121 старообрядческая моленная (3 беспоповские — поморские, более 50 неокружнических). Ряд моленных (в Гридине, Чёлохове, Круглове Алексеевской, Максимовской) существовал к тому времени более 70 лет (ЦГИАМ. Ф. 17. Оп. 98. Д. 675. Л. 119). После издания в 1905 г. манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» в Гуслице была построена старообрядческая церковь во имя свт. Николая Чудотворца в деревне Устьянове (сооружена в 1908–1911 на средства Ф. Е. Морозовой).
В 30-х гг. XX века практически все моленные и церкви в Гуслице были закрыты, одной из последних — около 1941 г.— моленная в Поминове. После Великой Отечественной войны начали открываться старообрядческие церкви в Устьянове, Шувое (во имя Св. Троицы, построена в 1927 вместо сгоревшей деревянной), в с. Слободище (в честь Казанской иконы Божией Матери, бывшая моленная, известная с XVIII в., перестроена в нач. XX в.), в прилежащих к Гуслице селениях — Губино (в честь Казанской иконы Божией Матери, основана в кон. XIX в.), в Алёшине (во имя вмч. Георгия, бывш. единоверческая церковь в честь иконы Божией Матери «Знамение», построена в кон. XIX в., передана старообрядцам в 1947). Отчасти развиваются местные промыслы, жители сохраняют самоидентификацию как гусляки. Жива память о ските о. Леонтия, поддерживалась его могила, как и могила Геронтия (Колпакова), перенесенная 3 июня 2006 г. от стен Гуслицкого в честь Преображения Господня монастыря в лес, близ Белива. Освящены храмы в Давыдове (в честь Воздвижения Креста Господня, в 2002, после переделки из гражданского здания) и Молокове (в честь Покрова Пресв. Богородицы, построен в 2003 на средства местного уроженца А. В. Коржакова, освящен в следующем году), часовни в Чёлохове и Беливе.

В последние годы администрация Орехово-Зуевского и Егорьевского районов, общественность совместно с Русской православной старообрядческой церковью прилагают значительные усилия по возрождению Гуслицы как духовного, исторического и предпринимательского центра. В 2003 и 2005 гг. в Куровском и Ильинском Погосте прошли межрегиональные научно-практические конференции «Гуслица старая и новая». Действуют школьные краеведческие музеи со старообрядческими разделами в Степановке и Ильинском Погосте. Выходит историко-краеведческий альманах «Гуслицы» (2004–2006, 4 выпуска).

Старообрядческое книгописание в Гуслице

Гуслица являлась 2-м по значимости после Выголексинского общежительства старообрядческим книгописным центром. В кон. XVIII–XIX в. по всей России и в зарубежных старообрядческих общинах использовались гуслицкие певческие рукописные книги. Они отличаются ярким пышным орнаментом, совмещающим русское узорочье и элементы европейского барокко, орнамент исполнен в многообразии оттенков синих, красных, зеленых и желтых тонов или с золотом, с изображениями птичек. Известными центрами переписки были Беливо, Панарино (Понарино), Мисцево, Петрушино, Заполицы и Заволинья. Рукописи редко подписывались авторами.

Наиболее ранние происходящие из Гуслицы рукописи датируются кон. XVIII — нач. ХIХ в. Представитель династии писцов Шитиковых, М. И. Шитиков в 1832 г. написал Триодь певческую — Постную и Цветную,— орнамент которой стал образцовым. Одной из самых часто переписываемых в Гуслице книг была Обедница (в 4-ю долю листа), с сер. ХIХ в. содержавшая, как правило, песнопение «Святый Боже» (Агиос о Феос) с напевом позднегреческой традиции, по преданию ведущим начало от митрополита Амвросия (Паппа-Георгополи). Весьма распространены были Ирмологии (Ирмосы), особенно отличались образцы, выполненные братьями Г. и В. Прокофьевыми из Мисцева: РГБ ОР. Ф. 218. № 16 (1865 г.), ГВСМЗ. В-32391 (1877 г.). В 80-х гг. XIX в. в Беливе работали Ф. Г. и М. Г. Батулины, авторы оригиналов для литографированного изд. «Круг церковного древнего знаменного пения» (СПб., 1884–1885. 6 ч.), подготовленного головщиком Морозовского хора И. А. Фортовым и изданного А. И. Морозовым. В нач. XX в. потребность в гуслицких рукописях существенно снизилась из-за распространения продукции киевского изд-ва «Знаменное пение». Перепиской книг в это время в Гуслице занимались И. П. и Ф. И. Добриньковы (Добренькие) в Мисцеве, С. Г. Алексеев в Беливе и М. А. Кашкин в Устьянове, продолжавший свою деятельность в 20-х гг. XX в.
Гуслицкие рукописи, за редким исключением все певческие, находятся практически во всех крупных рукописных собраниях, во многих частных коллекциях и старообрядческих храмовых библиотеках. Рукописи, написанные в Гуслице и там бытовавшие, составляют Гуслицкую коллекцию ИРЛИ (Пушкинский Дом) (44 единицы), Гуслицкое собрание РГБ ОР (Ф. 734, 119 единицы), 62 рукописи ХVII–ХХ вв. гуслицкого происхождения в Московской коллекции НБ МГУ.

Старообрядческое иконописание в Гуслице

Распятие с предстоящими. Икона, литье. Гуслица (совр. Орехово-Зуевский р-н). Начало XX века (частное собрание)

В 7 селениях Запонорской волости с полностью старообрядческим населением: Анциферове, Яковлевской, Елизарове, Костине, Давыдове, Ляхове и Горе — был развит иконописный промысел, возникший, по свидетельствам местных жителей, ок. 1730 г. Основоположниками промысла были анциферовские крестьяне Ф. Евсеев, обучавшийся иконописи в Новгороде, и А. Афанасьев, обучавшийся в Москве. В Анциферове работали 25 иконописцев, в Яковлевской — 28, в др. деревнях — по 4–5 чел.

К 1882 г. наиболее крупной иконописной мастерской в Гуслице с несколькими десятками наемных рабочих, выполнявшей заказы для Оренбурга, Сибири и Нижегородской ярмарки, владел Ф. Ф. Морозов из Яковлевской. С сер. ХIХ в. до 1919 г. в Елизарове действовала мастерская С. Ф. и Е. С. Балзетовых, связанная с мастерскими Москвы и мстёрскими иконописцами Е. М. Киселёвым и Н. И. Чириковым. Мастерская Балзетовых снабжала иконами, книгами, лестовками и поясами старообрядцев, в т. ч. на Украине и в Бессарабии. На Всероссийской выставке 1882 г. в Москве были представлены иконы гуслицких иконописцев: из Яковлевской — С.Ф. Морозова (бронзовая медаль), Г.С. Лунина и К.Г. Куколева (почетные отзывы), из Анциферова — М.К. Перина, И.А. Миронова (почетный отзыв) и И.Р. Родина, из Елизарова — В.К. Чикалова (денежная премия). В 1908 г. иконописным промыслом в Гуслице занимались 139 чел. Иконы писали в Запонорье, Запруденье (Запрудино), Барском. Иконописание продолжалось в Гуслице и в советский период. В 1923 г. в Запонорской волости Орехово-Зуевского уезда был зарегистрирован 1 иконописец. В Костине сохраняется память об иконописцах Романовых и Е. С. Плешкове († 90-е гг. XX в.), в Горе — об одном из последних иконописцев — М. Комарове, писавшем иконы в советское время на заказ «по вершкам».

Сохранившиеся произведения иконописи, собранные в Гуслице, были созданы не ранее 2-й трети XIX в. Гуслицкое иконописание формировалось под влиянием старообрядческих мастерских в первую очередь Москвы и владимирских иконописных сел (Палех, Мстёра). Стиль гуслицких икон воспроизводит стилистику московской иконописи 1-й пол. XVII в. Наряду с Лицевыми святцами и Иконописными подлинниками гуслицкие иконописцы пользовались готовыми рисунками, которые привозились, как правило, из Москвы и передавались по наследству.

Мастера Гуслицы использовали характерные для старообрядческого искусства изводы иконографии, в т. ч. получившие распространение в Ветке и регионах воздействия ветковского иконописания (гуслицкая икона «Свт. Николай Чудотворец (Отвратный)» сер. — 2-й пол. XIX в. из частного собрания). В Гуслице писались типичные для старообрядческой традиции многочастные композиции с наиболее почитаемыми праздниками и святыми. Так, на 3-рядной иконе 2-й пол. XIX в. (частное собрание) в числе 9 сюжетов представлена Арапетская икона Божией Матери (встречается в это время в основном на старообрядческих иконах). Как и в других местах, создавались произведения с вложенным в иконную доску меднолитым крестом-распятием и написанными фигурами предстоящих, в группу вводились изображения ангела хранителя и соименных заказчикам святых, в верхних углах помещались солнце и луна, как это было принято в старообрядческой среде (икона сер. — 2-й пол. XIX в., частное собрание). Влияние искусства Палеха, восходящего, в свою очередь, к строгановской традиции миниатюрного письма, заметно в гуслицкой иконе «Воскресение Христово — Сошествие во ад, с 12 клеймами Страстей Господних» 2-й пол. XIX в. (частное собрание): в трактовке композиций, в рисунке лещадок-горок и в архитектурном фоне. Особенности мстёрской живописи, возможно, сказались в типологии и моделировке лика (плотное охрение по темному санкирю) на оплечном изображении свт. Николая Чудотворца, кон. XIX в. (частное собрание).

Один из типичных гуслицких мотивов — заглавная красная буквица в тексте раскрытого Евангелия — содержит элементы поморской орнаментики (икона «Господь Вседержитель» кон. XIX в., частное собрание). Интересно, что среди икон, распространеных в регионе, встречаются сюжеты, восходящие к произведениям свт. Димитрия Ростовского, особо чтимые в православной Церкви (икона Божией Матери «Нечаянная Радость» 2-й пол. XIX в., частное собрание).

Вместе с тем гуслицкие иконы имеют своеобразные черты, отличающие их от произведений других художественных центров. Характерной особенностью местных икон является колористическое решение образа: преобладание оливковых и охристо-коричневых красок фона и более темных полей, создающих впечатление старины, вместе с холодной киноварью в деталях изображения, контурах нимбов, рамках лузги и опуши. Дополняющие образ фигуры избранных святых на полях икон, как правило, помещены в клеймах на ярком киноварном фоне. Разделки одеяний выполнены твореным золотом или разбеленным основным тоном. Лики — округлые, с мелкими чертами, написаны мягким охрением с белилами. В рисунке, описях, текстах использован темный цвет. Для некоторых гуслицких икон характерен «рябоватый» («состаренный») фон, получавшийся в результате нанесения насечек на уже покрытую золотом доску. Гуслицкие иконы узнаваемы также благодаря отработанным приемам палеографии надписей. Почитание Губинской иконы Божией Матери выразилось в появлении в Гуслице списков этой старообрядческой святыни и распространении Казанской иконы Божией Матери (список 1899 г. из старообрядческой церкви во имя свт. Николая Чудотворца в дер. Устьянове, икона 2-й пол. XIX в. из частного собрания).

Некоторые исследователи, изучавшие особенности иконописного стиля Гуслицы, относят к местной иконе ряд произведений из музейных и частных собраний (Нечаева Т. Н., Чернов М. А. Гуслицкая икона // Антиквариат: Предметы искусства и коллекционирования. М., 2006. № 9 (40). С. 8–13). В частности, ориентированную на палехские образцы икону «Св. Иоанн Предтеча с клеймами жития» 1831 г. (ЦМиАР, опубл.: Дары музею имени Андрея Рублева: 1957–2003. М., 2003. С. 40. Кат. 138. Ил. 40) с подписью мастера на лицевой стороне («написася сия икона в ле[то] 7339 го[да] / мастеръ Семеонъ Ивановъ деревни Куровской»). Несмотря на некоторое отличие художественного решения этого образа от описанной выше группы памятников, можно предположить, что икона относится к времени формирования иконописной стилистики Гуслицы и принадлежит кисти самобытного мастера. Впоследствии в местных мастерских не существовало традиции подписывать иконы — такие образцы в настоящее время неизвестны.

Лицевая обложка "Православной энциклопедии", где опубликована статья Е.А. Агеевой о Гуслице

По стилистическим признакам к группе гуслицких произведений примыкают несколько икон 2-й пол. XIX в.: «Прп. Сергий Радонежский» (частное собрание), «Ап. Иоанн Богослов в молчании», «Свт. Никола Чудотворец», «Прп. Евдокия», 4-частный образ «Введение Пресв. Богородицы во храм», «Усекновение главы св. Иоанна Предтечи», «Не рыдай Мене, Мати», икона Божией Матери «Знамение»» (все в собрании ЦМиАР), «Усекновение главы св. Иоанна Предтечи» (частное собрание), «Чудо вмч. Димитрия Солунского» (ЦМиАР) с характерным пейзажем в виде пологих зелено-коричневых холмов с мелкими кустиками и деревьями пирамидальной формы. Своеобразно композиционное построение др. иконы того же времени — «Рождество Богородицы с клеймами» (ЦМиАР): центральное изображение заключено в крестообразное пространство, в угловых клеймах — образ Покрова Пресв. Богородицы и чтимые иконы Божией Матери. К особому направлению гуслицких писем, вероятно, принадлежит икона «Огненное восхождение св. Илии пророка» 1882 г. (частное собрание) с орнаментальной рамой барочной формы.

В. М. Сорокатый определил как созданные в Гуслице несколько разных по стилю икон из собрания Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве: «Вмч. Феодор Стратилат с 4 сюжетами мучений» 3-й четв. XIX в. (также с крестообразным решением композиции), «Рождество Христово» кон. XIX в., «Сщмч. протопоп Аввакум и др. старообрядческие святые» кон. XIX в. (происходит из семьи егорьевских купцов Кутаковых), предположительно Молдавскую икону Божией Матери кон. XIX — нач. XX в. (Древности и духовные святыни старообрядчества: Иконы, книги, облачения, предметы церк. убранства архиерейской ризницы и Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве. М., 2005. С. 162–163, 166, 170. Кат. 112, 113, 116, 120).

Гусляки изготовляли также настенные листы, стилистика которых близка к иконной (Русский рисованный лубок кон. ХVIII — нач. ХХ в.: Из собрания ГИМ. М., 1992. С. 34–36). Известно загарское литье (иногда называемое гуслицким), развивавшееся в 9 селениях Новинской волости Богородского уезда (волость не входила в Гуслицу) и отличавшееся невысоким качеством изделий. Попытки отливать образа предпринимались и в самой Гуслице — в Костине, Анциферове, но эти образа не пользовались спросом как «слеповатые».

Православные и единоверческие храмы в Гуслице

По данным летописи Воскресенской церкви в Ильинском Погосте, с начала XVII в. в селе существовал деревянный Ильинский храм, многократно перестраивавшийся и сгоревший в ночь на 21 сентября, 1857 г.; в 1852 г. за ветхостью был упразднен древний Никольский деревянный зимний храм. С ХVII в. известен Благовещенский храм в с. Хотеичи, сгоревший в 1811 г., к 1823 г. на его месте была воздвигнута существующая ныне Троицкая церковь В 1822 г. в с. Гуслица было начато строительство обширного каменного храма в честь Воскресения Христова. Церковь, вмещавшая 2 тыс. молящихся, была освящена 21 сент. 1840 г. Московским митрополитом св. Филаретом (Дроздовым), в 1857 г. к ней была пристроена колокольня.

Возведение монументального Воскресенского храма преследовало цель борьбы со старообрядчеством в Гуслице. Этой же цели служило учреждение в 1858 г. Гуслицкого в честь Преображения Господня монастыря. Однако значительных результатов эти меры не принесли. По данным летописи Воскресенского храма, число старообрядцев в Ильинском Погосте в 3 раза превышало численность православных, последние, по словам священника, к церковной службе были «холодны вовсе» (Артёмова. С. 36). Большое значение для утверждения Православия в Гуслице имела церковно-строительная деятельность владельца Ликинской мануфактуры бывш. старообрядца А. В. Смирнова, в 1898 г. ставшего членом миссионерского братства Петра, митр. Московского. Примеру Смирнова последовали многие из служащих и рабочих его фабрики, присоединившиеся к Православию. На средства Смирнова в кон. XIX — нач. XX в. были построены храмы в гуслицких деревнях Давыдово, Мальково, а также в других селениях Богородского уезда. По инициативе и на средства фабриканта в Богородском уезде открывались православные церковноприходские школы (в частности, в гуслицкой деревне Давыдово), содержавшиеся за счет основателя.
В 1-й пол. ХIХ в. в Гуслице действовала единоверческая  Крестовоздвиженская церковь в Давыдове. После учреждения Белокриницкой иерархии в 1847 г. ее приход стал старообрядческим. Для укрепления позиций единоверия Московский митрополит Филарет в 1857 г. предложил учредить Богородское викарийство Московской епархии с поручением Богородскому епископу единоверческих церквей Московской и ближайших епархий. Викарийство тогда не было создано. На утверждение единоверия оказала влияние проповедь Павла (Прусского), не раз приезжавшего в Гуслицу. 18 декабря 1893 г. состоялось освящение храма в честь Рождества Христова в Малькове, сооруженного на средства Смирнова. В 1892 г. братство Петра, митр. Московского, построило единоверческую церковь-школу в Авсюнине, при ней в 1904 г. был образован единоверческий приход, в 1905 г. построена церковь во имя свт. Петра. В 30-х гг. XX в. все православные и единоверческие храмы в Гуслице были закрыты.

В настоящее время в Гуслице возрождены православные церкви в честь Воскресения Христова в Ильинском Погосте (1991), Троицкая в Хотеичах (1994), Гуслицкий Спасо-Преображенский монастырь (1998). В 1994 г. группа местных жителей во главе с потомственной старообрядкой неокружнического согласия почетным гражданином Орехово-Зуевского района У. Г. Андриановой присоединилась к РПЦ на основах единоверия. Эта группа составила ядро единоверческой общины в Куровском, с 2000 г. проводящей богослужения в новопостроенном храме во имя прп. Иоанна Лествичника.

Архивы:
ЦГИАМ. Ф. 17. Оп. 6. Д. 7. Л. 1–21 [Об уничтожении раскольничьей часовни в д. Нареевой Богородского уезда.];
ЦГИАМ. Ф. 184. Оп. 9. Д. 47. Л. 43–56 об. [Запонорская волость];
РГБ ОР. Ф. 246. К. 213. Д. 15. Л. 1–67 об. [Записная книжка диак. Алексея (Богатенкова). 1901 г.];
НБ МГУ ОРКиР. № 1828. Л. 45–54 об. [Деяния V всерос. съезда старообрядцев 1904 г.];
Агеева Е. А., Игошев Л. А. Дневники археографических экспедиций МГУ 1981–1986 гг. Ркп. // Архив авт.

Литература:
Чеботарёв Х. А. Историческое и топогр. описание городов Моск. губ. М., 1787. С. 101–107, 116–119;
Ордынский И. И. Раскол и благотворительность в Гуслице. СПб., 1863;
Ордынский И. И. О народных названиях местностей Моск. Губ. // Сборник мат-лов для изучения Москвы и Моск. губ., издаваемые Моск. губернским стат. комитетом / Ред. Н. Бочаров. М., 1864. Вып. 1. С. 1–12, 33–44;
Субботин Н. И. Что делается у старообрядцев: Ст. [1]. М., 1868. С. 3–32; Из Гуслиц // Братское слово. М., 1884. № 2. С. 81–88;
Новая поездка в Гуслицу // Там же. 1891. № 13. С. 228–245;
Вернер К. А. Кустарные промыслы Богородского уезда. Моск. губ. [М]., 1890. С. 1–46;
Алексеев С. Г. Старообрядческие монастыри в Гуслицах // Златоструй. М., 1910. № 4. С. 23–25; 1911. № 6. С. 27–29;
Гиляровский В. А. Гуслицы и гусляки // Соч. Калуга, 1994. Т. 2. С. 198–201;
Мельников П. И. (Андрей Печерский). Очерки поповщины //
Мельников П. И. (Андрей Печерский). Собр. соч. в 8 томах. М., 1976. Т. 7. С. 401–410;
Бобков Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма // ТОДРЛ. 1977. Т. 32. С. 388–392;
Смирнов В. И. Мы егорьевцы. М., 1999. Кн. 1. С. 463–466; 2003. Кн. 2. С. 29–38, 200–208;
Агеева Е. А. Книжность старообрядческого Подмосковья: (По мат-лам полевых наблюдений в Моск. коллекции ОРКиР НБ МГУ) // Старообрядчество: История, культура, современность: Тез. М., 1997. С. 197–202;
Агеева Е. А. Из истории старообрядческих центров: Подмосковные Гуслицы ХVII–ХХ вв. // Уральский сборник: История, культура, религия. Екатеринбург, 1998. С. 9–17;
Агеева Е. А. Подмосковная рукописная коллекция НБ МГУ и архив иконописцев Балзетовых // Рукописи. Редкие издания. Архивы. М., 2004. С. 271–296;
Артёмова Н. Н. Жизнь Гуслицкой волости на страницах церковноприходской летописи // Краеведческие исслед.: (Краеведение и местные сообщества). Рязань, 2004. Вып. 2. С. 29–38;
Гуслица старая и новая: Мат-лы межрегион. научно-практ. конф. (Куровское, 29–30 окт. 2003 г.). М., 2004. С. 8–16, 50–57, 73–82;
Михайлов С. С. Единоверческие храмы в Гуслицах. Куровское, 2001;
Михайлов С. С. Из истории старообрядцев-неокружников на территории Московской области в 1940–1950-х гг. // ЦИВ. 2003. № 10. С. 136–147;
Карякин Ю. А. Исторической столице Гуслиц — 420 // Гуслицы: Ист.-краевед. альманах. Ильинский Погост, 2005. Вып. 2. С. 27–45;
Пэнэжко О., прот. Православная Гуслица и Сенежская волость: Храмы Орехово-Зуевского района. Ликино-Дулёво, 2001. С. 83–94;
Романов С. Ф. Костино // Гуслицы. 2006. Вып. 3. С. 52–55.

Источники:
Донесение митр. Филарета Синоду о раскольничьих священниках // Династия Романовых в письмах митрополита Филарета. М., 1999. С. 8–11;
Рукописные собрания ГБЛ: Указ. М., 1983. Т. 1. Вып. 1. С. 223–230; 1996. Т. 1. Вып. 3. С. 255–284, 322–333.