Л.М. Алексеева,
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, НИИЯФ.

ДОЛГАЯ ПАМЯТЬ ГУСЛИЦКОЙ ЗЕМЛИ

Гуслицкая земля рекой Нерской через Москву-реку связана с Окой.

Это издавна обжитой край. Вдоль по Нерской шла дорога из Москвы во Владимирско-Суздальское княжество. Это была дорога из Москвы в столицу, потому что только к середине 14 в. г. Владимир уступил свою роль общерусского политического центра Москве. Об этом нам рассказывают летописи. Но есть еще, скажем так, память земли — материальные памятники на той территории, где происходят события. И память земли тоже информирует нас о прошлом. В данном случае она подтверждает летопись. В самом деле, выезжая из Москвы в разных направлениях, можно убедиться, что почти непрерывная застройка вдоль дороги, постепенно переходящая в обычные для деревень дома, дольше всего тянется вдоль дорог во Владимирско-Рязанском направлении (Егорьевское шоссе тому пример). Мы не говорим о коттеджах, которые тяготеют к западной окраине Москвы; они появились только в последние 15 лет. До сих пор земля помнит, каким путем надо было двигаться из Москвы к столице в те времена, когда сама средневековая Москва была еще периферийным городом!

Древнее летописи волшебная сказка. Русская (восточнославянская) волшебная сказка загадочна. Сюжет ее тщательно разработан, и строй ее образов очень красив. Казалось бы, такое словесное чудо не могло возникнуть у людей древности, которые, по заявлению летописца, жили «зверинским образом». Но люди, идеологи особенно, нередко сбиваются на высокомерное отношение к тем, кто был до них. Иногда это происходит из-за вражды к прошлому, чаще из-за разрыва традиции и возникшего его непонимания. Волшебная сказка - это прошлое, в ней есть очень древние элементы. Заметим, герой там достигает благополучия не упорным или изобретательным земледельческим трудом, и не тем, что хорошо пасет скот. Если, например, присутствует пшеничное поле (а оно ведь главное для крестьянина), то в качестве упоминания — потому только, что герой на пшеничном поле успешно ловит необыкновенного коня, и дальше уже о пшенице речи нет, и т.д. Герой сказки — ловец, стрелок, может быть богатырем, нередко он отправляется (часто пешим) куда-то вдаль через лес; говорит с дикими животными. Это все охотничьи, еще доземледельческие мотивы. Вы обращали внимание, на то, что в русских сказках (за редчайшим исключением) никогда не говорится о детях так счастливо нашедших друг друга героя и героини? Стали жить-поживать, добра наживать — и все. Где процветающее потомство? Появляется впечатление, что речь в сказках идет не о людях, а о каких-то божествах далекого прошлого, связанных с природными (календарными, астрономическими) явлениями. Не случайно есть герои сказки — братья с характерными «астрономическими» именами Вечерник, Полуночник, Зорькин, указывающими на их связь с Солнцем. Это неудивительно: сказками — просто занимательными рассказами — нередко становятся мифы, со временем устаревшие, потерявшие для людей священность (именно как сказки, к примеру, воспринимают школьники мифы Древней Греции, знакомясь с ними в школе).

Не может ли приокская или, ближе, Гуслицкая, земля навести нас на какие-то новые мысли о нашем таком далеком, сказочном, прошлом, если мы обратимся к ее памяти? Давайте посмотрим.

Есть точка сближения летописных сведений со сказкой. Это муромская «Повесть о Петре и Февронии». Место действия определено в Повести с предельной ясностью: р. Ока, г. Муром, а также Рязанские земли (в Рязанской губ. и поныне существует населенный пункт Ласково, откуда родом героиня). Считается, что у героев Повести были реальные исторические прототипы: Петр — Муромский князь Давид Юрьевич (умерший в 1228 г.), который был женат на Февронии. В 1547 г. герои были канонизированы и стали почитаться как святые. Текст Повести прямо указывает на источник материала — устные рассказы («как рассказывают…»). И нам сейчас будет важна Повесть именно как предание. Начальная часть Повести пересказывает волшебную сказку о поединке героя (князя Петра) со Змеем. Затем речь идет о встрече героя и героини, женитьбе князя и вполне реальной достойной жизни супружеской пары (детей им Бог не дал). Супруги любили друг друга, никогда не расставались, даже умереть они хотели в одно и то же время. «И завещали они положить их обоих в одном гробу. И велели они сделать в одном камне два гроба, имеющих между собою одну перегородку». Но перед смертью никогда не расстававшиеся герои решают разойтись по монастырям: супруг - в мужской, супруга — в женский. Больше они не общались, но перед смертью князь «прислал к ней, говоря: «О, сестра Ефросинья (так стали звать в иночестве его бывшую жену)! … Жду только тебя, чтобы вместе умереть…» Они умерли в один день. Люди похоронили каждого из них в своем монастыре, «говоря, что в монашеском образе нельзя положить святых в одном гробе». Но чудесным образом тела их оказались вместе — в том самом заказанном ими двойном каменном гробу! Люди разнесли их тела по прежним отдельным могилам, но они опять оказались вместе. «Неразумные люди, как при жизни их мятущиеся, так и после честного их представления, опять переложили их тела в отдельные гробы и снова разнесли. И вновь наутро оказались святые в одном гробу.» Другими словами, прямое волеизъявление Божественной силы защитило героев от хлопочущих людей (хотя, заметим, формально люди эти были совершенно правы: разойдясь по монастырям, герои стали как бы братом и сестрой, отсюда и обращение князя к бывшей жене — «сестра»). Этим кончается Повесть, начавшаяся со сказочного эпизода.

Взглянем на происшедшее со стороны, из другого времени, и представим себе Повесть изложенной очень кратко, конспективно. Лежат рядом параллельно два тела, мужское и женское, каждое в своей каменной оболочке. Им нельзя было находиться вместе, как могли бы быть рядом обычные супруги, но из-за вмешательства Высшей силы они рядом. Эти камни в Муроме, древнем городе на Оке.

В бассейне Оки есть подобные парные камни.

Известный собиратель народных верований И.П. Сахаров сообщал в середине 19-ого века, что в Одоевском уезде Тульской губернии есть два камня с именами Баш и Башиха. Местное население считало, что «Баш был татарин, Башиха — жена его. Другие же говорят, что они были кум и кума (выделено мною — Л.А.). Добрые люди схоронили их на этом месте». Вскоре после этого приплыли два камня из Оки в Упу (речку вблизи места), а из Упы «пришли прямо на их могилы и стали». Мотив плавания против течения (здесь, из Оки в приток) очень древний мифологический мотив. Связан с представлением о душе или божестве. Так, по некоторым легендам славян, плавал Перун (идол Перуна). Но сейчас для нас важнее промелькнувшее название камней — «кум и кума». Значит, мифические персонажи, в виде которых олицетворялись камни, не имели права вступать в брак, и их нахождение рядом (в виде камней) — уже необычно. Эта ситуация смутно напоминает муромскую.

Но в бассейне Оки известны еще два камня с тем же названием: Кум и Кума. Место, где они лежали, один вплотную к другому, находится примерно в восьми километрах от Гуслиц. Куму (у нее был как бы отросток на боку, назывался «Ребенок») мне пришлось видеть несколько десятилетий назад, это плоский розовато-серый камень примерно в рост вытянуто лежащего человека, над землей он возвышался примерно на 25 см. Кум, камень-«мужчина», как говорили мне местные жители, был когда-то увезен в Ильинский Погост, где его заложили, насколько помню, в фундамент церкви, он там стонал и плакал.

С каменной парой была связана легенда. Рассказывали ее в двух вариантах. Первый: реальные кум и кума вступили в любовную связь (отсюда и ребенок), поскольку церковью это не одобряется, Бог покарал их и они окаменели. Второй: Кум и Кума с Ребенком спасались от погони (на них напали разбойники), и при этом они окаменели (интонация рассказа была такая, что окаменели — значит, спаслись, Бог таким образом спас их от разбойников). Создается впечатление, что первый вариант легенды просто обыгрывает смысл слов «кум и кума», предлагая тут же напрашивающееся объяснение. Второй вариант интереснее. Мотив преследования героев разбойниками напоминает хлопоты «мятущихся» людей муромской Повести, стремящихся разъединить (тела) героев. Сходен также мотив Божественного покровительства героям.

Интересны названия урочищ, окружавших эту каменную пару: Речка, Бор, Роща, Крутенькая горочка. С крутых пригорков в реку славяне спускали в дни своих дохристианских праздников горящие колеса. Здесь Речка и находится как раз под Крутенькой горочкой. Это явно место древнего святилища. Сами названия говорят о том, что освоение местности началось с него: просто, без пояснений, Речка, Бор и пр. говорят о том, что в этом районе это были первые названные места, все остальное еще не приобрело имени. Известный пример такого рода: мясом являются свинина, баранина, говядина; но под вопросом «мясо есть?» всегда подразумевается «говядина есть?», а не остальные перечисленные виды мяса. Это выражение памяти о том, что первым, основным, было знакомство с говядиной.

Так что легенды и старина Гуслицкой земли уводят нас в древность, где сведения муромского повествования подкрепляются памятью земли или наоборот. Присутствие сказочного зачина перестает казаться случайным включением для занимательности, поскольку видно, что муромская Повесть пришла к нам от людей, хорошо ориентирующихся в древнейшей мифологии края.

В самом деле, рассказ Повести о том, как супруги переходят к братско-сестринским отношениям, как они умирают вместе, и после смерти Высшие силы снова соединяют их близко напоминает календарный так называемый Купальский миф о совместном принятии смерти сестрой и братом (заметим, что Петр и Февронья умерли вместе «месяца июня в 25-й день» — это время летнего солнцестояния, к нему и приурочены купальские праздники). Об «астрономическом» оттенке, который проступает в волшебной сказке мы говорили выше.

Ко всему этому стоит отнестись внимательно: опора на память Гуслицкой земли может помочь восстановлению культурной связи времен.