Пименов Геннадий Савельевич
краевед д.Сенькино

КРЕСТЬЯНСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

Народом дано,
Народом сохраняется.

      Обживая землю, народ неустанно именовал её просторы. Не только большие пространства, материки и области или бескрайние равнины и горы. Не оставался безымянным ни ручей, ни лесок, всякая малая площадь родной землицы, куда «соха и топор ходили», там, где появлялся трудовой человек. Обласканные неископаемым простословием, эти места просто расцветали данными им именами.

      Крестьянину не нужно долго думать, чтобы дать название лесу или лугу, речке или пригорку. Названия эти лежали на поверхности. Бежал ручей или по-старому «бурчал» - и имя ему Бурчашка. Охало от выходящего газа болото – значит Охнище. Выступал лес выступом, отрогом, как бы отделившись от стены стоявшего массива, получал ласковое название – Рожок, т. е. отрожек. И бегущий когда-то здесь небольшой ручеёк, давно высохший из-за сведённого леса, тоже именовался Рожком.
      Большое количество названий в местной крестьянской географии связано с ежегодными делениями и межеванием земли крестьянской общиной между своими членами. В давние времена, когда земля была в излишестве, дележа мелкого не было. Росло население, росли наделы и переделы. Это было естественно, межевание как форма общественного распределения земли, существовала на Руси с древнейших времён. В древние времёна межой – коном между племенами были намечены лишь границы, обычно охватывающие большие территории, и чаще всего этими границами были реки, ручьи, многочисленные в нашей Мещёре.
      В отличие от тех далеких времён уже к концу XVIII века уже делили подушно, т.е. на каждого человека мужского пола. С этих времён и пошла черезполосица, межи, что попросту обозначает границу того или иного хозяина участка.
      Межевыми знаками служили земельные насыпные борозды, деревянные вехи, камни, валуны – на лугах и пастбищах, овраги, большие деревья – знаменные, на которых делались затёсы – грани и клейма, личные зарубки владельцев. Все эти межевые знаки имели названия, известные нам частично, с появлением грамоты, когда «земное дело» стало обзаводиться специальными межевыми записями или «Верстальными книгами» и «Писцовыми книгами», частично сохранившиеся в наших архивах. В этих записях и был первый свод сведений в результате наблюдений за содержанием, использованием и качеством земли, называемый кадастром. Сегодня в результате нового дележа земли, вдруг потребовался этот самый кадастр. Из межевых записей и актов видно насколько густо была когда-то проименована на Руси крестьянская земля. Но и эти записи и даже «Словарь древнерусского языка» - это лишь выборочная часть из многих тысяч названий.
      Установление межи или знака было делом не частным, а общественным и проходило при большом сборе народа. Межевые пометы строго соблюдались с древнейших времен «А кто межу переорёт (перепашет), то за обиду 12 гривен» свидетельствует «Русская правда» времен Ярослава Мудрого. При переделе межи договаривающие стороны передавали землю из полы в полу, т.е. как бы из рук в руки. Ходили с куском дерна на голове на новой меже. Ломали солому (сила солому ломит), ударяли по рукам и, как правило, по русскому обычаю, пили вино – «пропито-продано». Все это сказано потому, чтобы мы помнили, как бережно люди относились к земле - главному богатству любого народа, богатству, которого мы не понимаем. Многие из этих символических обрядов сохранились до наших дней, только мы своим пренебрежением к старине позабыли их смысл. С изменением вида и назначения урочищ, заменяются их названия другими или просто выходят из словесного употребления, за исключением немногих, которые ещё удерживаются в народной памяти, перестав существовать.
      И теперь, когда в результате всевозможных реформ и перестроек, миграции сельского населения, почти напрочь убавилось коренное население старинных русских сёл и малых деревень, а многие вообще исчезли с лица земли и продолжают исчезать даже в нашей Московской области, центре страны, нам надо поторопиться восстановить и записать то, что пока ещё на слуху у старых людей. Кто сегодня в моей округе, где доживаю седьмой десяток лет, помнит про название Минькино, которое есть в записи межевой книги границ Гуслицкой волости за первую треть XVII века и которое на слуху было ещё 30-40 лет назад. За грибами, ягодами ходили под Минькино. Сейчас ходят за всем этим, но Минькино уже не поминают. Забыли.
      Или возьмем урочище Крутцы. Оно в выше сказанной межевой книге тоже упомянуто как озерцо Крутецкое. Ещё, кажется, недавно ходили туда за клюквой. Это последнее место в округе, где можно было набрать горсть ягоды голубики, сегодня напрочь исчезнувшей из наших лесов. Кто сегодня помнит название этого места?
      Солидный массив, известный в нашей местности как Карповские кусты, хотя уже давно там стоят столетние берёзы, вместо сведённых еловых массивов на нужды фарфоровых заводов. Березняки – это вторичные леса после сведенных хвойных. Место это в народе известно как Карповские кусты. Место, где наши мужики сходились стенка на стенку, где справляли «Красную горку». Здесь отмечался праздник окончания весенних полевых работ в колхозно-совхозное время. Обширная поляна 1 км в длину и полкилометра в ширину, в летнее время благоухающая лесным разнотравьем, была местом прекрасного отдыха. Во времена моего детства посредине этой поляны протекал ручей, с чистой холодной водой. Добираясь до этих мест за земляникой, коей здесь было неизмеримое море, мы наслаждались водой из этого ручья. Именно здесь ещё можно отыскать ночную фиалку – Любку, «вороний глаз» и редкий сегодня кустик «волчьего лыка». Название своё место получило от р. Карпышевки, когда-то протекавшей недалеко от названной поляны. Сегодня этой речки нет, лишь можно отыскать по зарослям таволжника – лабазника, растущего на влажных местах бывшего русла. Напротив Карповских кустов, да когда-то просто примыкавший к ним, стоял великолепный мачтовый лес, с сорокаметровыми соснами. Прозывался лес - Пырьи. Пырьё – по-старинному – копьё. Стволы этих деревьев и торчали над окружающей местностью как колья в небо. Основной массив его сгорел в год моего рождения и даже месяц рождения. На моей памяти осталось лишь три десятка этих великанов. Они служили для заплутавших в частоколе березняка, выросшего после пожара, ориентиром с западной стороны. Эти сосны были 250 летними, ровесники Петра I. Почему этому лесу дали достоять до этих лет – загадка. Но главное - может такой лес расти на нашей мещерской земле. После кто-то из сердобольных людей поставил опять же у родника крест, и он стал именоваться Крестиком для более молодого поколения. Последние великаны эти были свалены лесниками, но они не справились с мощными стволами, которые догнивали на своем месте. Придя из армии, я сидел на обомшелых стволах в начале 60-х годов. Исчез этот лес, исчез и родничок. Прошедшая через это место грейдерная дорога похоронила под собой все.
      Когда-то громадное болото, простиравшее на полтора десятка километров, в описании границ Гуслицкой волости названо словом «Чисть» - чистое место. Чистое от растительности древесной. Время сделало свое дело. Громадное болото разделилось на части, каждая из которых получила свои названия. Ближе к нам – это «Охнище» и «Гулимы». «Охнище» может от того, что пока перейдешь – наохаешься. А скорее всего от выходящего газа – метана, раздавались звуки похожие на громкие вдохи – выдохи. Второе название «Гулимы» - объяснения у меня нет. Может быть, «гуливое» - раздолье для водоплавающей птицы, коей ещё пятьдесят лет назад здесь было несметное множество. Даже много гнездилось журавлей. Сегодня журавлей который год не вижу даже на пролёте, ни весной, ни осенью. Сегодня на месте когда-то обширного болота стоит лес – гачник, тот, что идёт на гать. Это чахлые осинник, ольшаник, березняк.
      Заслуживает внимания часть соснового бора названием «Дербень». Это, скорее всего, переиначенное название слова дебри. Дербенем у крестьян называлось покрывало, коим укрывали при перевозке поклажу на санях или телегах. «Не смотри на дербень, смотри, что под дербенем», т.е. на товар, говорила народная поговорка. Покрывало это известно в народе и как Ватула или Батула. Фамилия Батулины от этого названия.
      Чуть восточнее этого Дербеня есть лесной массив между деревнями Круглово и Столбуново, известный под названием Хорёк. По всей вероятности, от не особо приятных болотных испарений в том месте, где вырос лес.
      Берёзовые рощи между хвойными участками ещё сегодня называют «Собакина роща» и «Сысоева роща». Сысой – имя владельца. Собакины – местные помещики, кои владели этим лесом. По словам старых людей - очень жестокие. Не разрешали собирать даже ягоды и грибы. Мы сегодня подошли вплотную к этим временам. Согласно лесному кодексу, люди, не оформившие лес в аренду на срок от 10 до 49 лет, не имеют права собирать и продавать лесные дары, кои спокон века были подспорьем в крестьянском быту.
      Там, где сегодня дислоцировались ракетные дивизионы Московского округа ПВО, место называлось «Купчая» - купленный лес. После отмены крепостного права, когда помещики лишились дармовой рабочей силы, они взялись интенсивно сводить леса в своих владениях или продавать. Во времена Екатерины второй, была введена частная собственность на лес. Он был размежёван на владельческие дачи. Во время отмены крепостного права в 1861 г. нашими лесами в округе владели Норд Егор Егорович, штаб-ротмистр и тайный советник Позен Михаил Павлович. Они брали за десятину леса 45 рублей, с рассрочкой на 30 лет или по 1 руб. 50 коп. в год, помимо подушной подати. Крестьяне, объединившись, покупали лес в складчину. На каждом стволе у каждого хозяина было своё клеймо. Лес берегли. Холодные стройки возводили из «развала» -распиленного вдоль дерева.
      У деревни Алексеевской лес прозывался «Овчинка». Там, где сегодня делает поворот на Воскресенск железная дорога, место называлось «Поток». Не от водного потока, а как потное, влажное место. Здесь по траве белоусу-щитиннику в изобилии росли белые грибы, место нашей тихой или «третьей охоты». В иные времена у грибов брали только шляпки. Такое изобилие грибов было в 2007 году. Был лес названием «Беззубовская роща». Он, правда, и сейчас стоит, вернее его остатки. В могучих ельниках здесь было царство белок. Мы приносили бельчат домой. Некоторые приживались и были совсем ручными. Здесь известно небольшое болото Кербаты. Когда-то оно соединялось в вышеназванным болотом «Чисть», но прорезавшая его железная дорожная ветка в 1935 году Ильинский Погост - Воскресенск, отсекла его и лишила подпитки. Отсюда вытекали ручьи Кербаты и Низинка. Низинка в сырой год ещё «дышит», а второй оживает лишь весной. Железная дорога отрубила и исток деревенской речки Околицы. Когда была одна ветка, там был довольно широкий мост. Ширина у реки не была уворована. С постройкой второй ветки исток загнали в трубу-лазейку. В результате подпора воды, полотно дороги «дышит». Сколько эшелонов балласта сюда отсыпали, и всё это уходит в трясину. Во время первой прокладки ветки, с левой стороны была проложена дренажная система на протяжении 2-х километров от д. Круглово до д. Внуковская. Вода сходила в реку Десну. Ребятишками мы ходили сюда за раками, коих здесь было немало. По пути опускались в колодца-отстойники и пили холодную воду. Вода была исключительно чистая. Глубина колодцев была метров пять. Сделаны из кирпича, в стенах скобы. Спуститься туда труда не составляло. Досматривали за ними путевые обходчики. За каждым было закреплено по 2 км полотна. Жили в добротных казармах. Она стояла у д. Внуково на повороте. Жили здесь Калинины. Обходчиком был дядя Миша. Вторая казарма стояла у моста. Там жила семья Меткиных, Савушкиных и Сизовых. Все работали на железной дороге. Обе стороны по железной дороге от д. Внуково до д. Круглово были совершенно голые. В середине 50-х годов мы сажали здесь лесокультуры, как тогда называлось. Вяз, лох, спирея и яблони. Лох и яблони не прижились. В Куровской была контора «Раменская дистанция лесозащитных насаждений». Туда мы оформились после окончания школы, здесь же нам выдавали трудовые книжки. Тем самым мы избавились от колхозного рабства, где все, кроме начальства, работали абсолютно бесплатно. За «палочки», а вернее за приусадебный участок в 25 соток, за счет которого и выживал народ.
      С северной стороны д. Внуковской тоже пятьдесят лет назад протекал довольно полноводный ручей. Названия не знаю. Вытекал он из Попова леса, где тоже было небольшое болото. Весной этот ручей хорошо видно. Название вышеописанного ручья Кербаты объясняется по словарю Даля как толстый и короткий «курбатый». Скорее всего, место названо по виду леса, толстому и низкому. Такой лес прозывался «мендовым» - синим. Более ста лет на таких сырых местах он не рос, не на своем месте, в отличие от леса красного или кондового, возрастом 250-300 лет.
      Напротив деревни, с восточной стороны лес звался «Курганчик». Когда-то здесь хоронили павший скот. В войну на этом месте расстреляли несколько наших красноармейцев, находившихся на зимних квартирах зимой 1941-1942 годов.
      Полк был кавалерийский. Вероятнее всего, или от Корпуса Белова или Доватора. Ни людей, ни корней кормить было нечем. Всё, что было в колхозе, полк быстро съел. Солдат расстреляли якобы за мародерство, воровство пищи у населения. Военнослужащие были в основном азиатского происхождения – калмыки, башкиры, татары. Что, интересно, сообщили родным? Думаю, что по архивным данным можно узнать и номер полка, и кто расстрелян. Как поздно мы за все хватаемся.
      Поля вокруг деревни тоже имели названия. Уже упомянутое Минькино, Попово поле, Никитино поле, Манулицы. Последнее название связано со святым Мануилом, день 26 июня. Самая западная точка заката солнца. С этого дня солнце «застаивало» и поворачивало обратно. Были в деревнях и горки, с коих катались на салазках: Карпова горка, Пашина горка, Маркина. Сегодня с прокладкой по деревне дороги в 70-х годах и благодаря работе мелиораторов при копке прудов, эти горки исчезли.
      Я назвал лишь малую толику крестьянских названий, опять по той же вине, - что поздно спохватились. Сложившая сельская топонимика вещь хрупкая – она не умеет защищаться. И сегодня, глядя на это запустение и тихую гибель и забвение крестьянской местечковой географии, которой нет ни на одной карте, нужно почувствовать ответственность нашу перед предками, создавшими эту своеобразную географию, перед потомками, которые спросят с нас за это, им по праву принадлежащее, наследство. В нынешнее время в пору пробуждения общественного интереса к прошлому Малой Родины мы как бы заново познаём её, её историю и культуру. И обидно будет нам за землю, если из поля нашего зрения выпадет от холодного равнодушия многоцветные названия, именуемые крестьянской географией.

Нам без них не прожить,
Без просёлков, без рощ.
Праславянским названием приворожат
Побывать среди них, что же может быть проще,
Пусть зовут, пусть манят и ведут и кружат.
И раз день начался, я из дома уеду.
Через поле и лес к Слободищам махну
И в Ильинский Погост
По знакомому следу
Доберусь, от него в лес знакомый сверну.
Мой березовый лес – он меня не покинет,
По нему поброжу, побываю в раю …
А еловый Дербень хвойной лапой обнимет,
На плечах мне оставит автограф – хвою.
За высокой травой, где цветут зверобои,
Есть родное местечко, им нельзя пренебречь.
Здесь пока что жива детства дальнего речка,
На её бережку так приятно прилечь.
А родительский кров поманит нас к ночлегу,
И на утро опять сердце просится в путь.
И опять мы бредём по росе ли, по снегу,
Чтоб березку обнять, чтоб на речку взглянуть.